Старость не радость, или замуж не напасть - стр. 31

Гришка аж заслушался, потирая подбородок как настоящий ценитель музыки.

— Это для него нормально? — спросила я шепотом.

— Ну… — протянул парень, перетаптываясь с ноги на ногу. — Я в чужую личную жизнь не лезу…

Я чуть не расхохоталась, но быстро придала лицу серьёзное выражение. Это нам на пользу сыграть может.

— А надо, Гришка, надо. Спасать мужика надо, он же совсем одичал, к бревну липнет. По кривой дорожке пошел! Сначала бабулю беззащитную решил ограбить, теперь эта тяга к неодушевленным предметам. А дальше что?!

— Что?

— Откуда я знаю?! Шизофрения! Начнет на всех подряд бросаться, слюни пускать, в деревню пойдет, будет перед людьми добрыми свою хламиду распахивать и мощами трясти! Нам это надо, скажешь, что ли?

— Нет…

— Вот и заходи с той стороны, а я с этой, окружать будем. Если бежать удумает — лови.

Гришка кивнул, на том и порешили. Не выпуская крапиву из рук, я прокралась через поляну. Слава богу, Леший словил такой дзен, что ничего вокруг не замечал. Даже глаза прикрыл от единения с природой. Вурдалак в это время подходил к нему со спины.

— Стоять, Гринпис! Общество по защите обесчещенных деревьев! Вы заявление подавали, гражданочка? — обратилась я к берёзе.

Береза молчала, зато Леший завизжал на одной ноте как испуганная перепёлка. Отскочил от дерева на добрую пару метров и наткнулся на Гришку. Я почувствовала себя главой преступной группировки в гетто.

— Спокойно, спокойно! Ну что ты так взбеленился, родной? Это мы всего лишь.

— Яга…

— Ага…

— А я тут… Это. Того, — затараторил Леший, не зная какое объяснение придумать.

— Для церковного хора распеваешься? — подсказала я.

— Да! Нет… П-п-просто для хора.

— А я тут, видишь ли, мимо, проходила. Должо-о-о-к, за тобой, Леший, должо-о-о-к.

— К-к-какой?

— Как это какой? — удивилась я. — Помогать по дому обещал? Обещал! Ягоды носить обещал? Обещал… И где это всё? Правда, Гришка?

— Точно, — поддакнул вурдалак. Серьезно к роли подошел парень. Лицо каменное, как у заправского вышибалы. Да и как иначе, если я крапиву все ещё наготове держу.

Леший затравленно на нас покосился. На березу он старательно пытался не смотреть вовсе, мол, моя хата с краю, ничего не знаю. Ссутулился весь, сморщился, не Леший, а Старичок Боровичок. Блеет что-то невнятное, как козлик на выпасе.

— Так времени-то прошло, всего ничего.

— А ты как думал? Слово дал — и в кусты? Обязанности нужно свои ежедневно исполнять, поинтересовался хотя бы у меня, как оно, что надобно бабушке. А бабушке много чего надо, знаешь ли.

— Я помогу, помогу…

Я улыбнулась. То-то же! И всё-таки надо из него нормального мужика лепить, все мои уроки насмарку пошли. Сутулится, заикается, разве ж это дело?