Старая ветошь - стр. 31
И укорачивать такую короткую жизнь ей, возненавидев себя, уродца с усохшим, морщинистым и пустым мешком… бурдюком сердца и увеличенным жёлчным пузырём, неестественно перекошенного и жалкого мужичонку – даже в собственных глазах, мысленно, со стороны.
Во имя этого стоило не уходить?
В бессвязной бредятине пьяного наркоза он даже допускал, что Олеся и не смогла бы забеременеть от него по причине нелюбви. Какой-то мудрый ген противился. Хотя и жили они, не оберегаясь. Не хотел, выгибался, круглился напористо, непробиваемо этот упорный ген. Ведь не телят решили завести, свинку, кота – человека. А она, должно быть, испугалась, поэтому и затащила в кровать другого, чтобы предъявить потом чужого, бастарда, как ребёнка Алексея, чтобы и внешне всё выглядело пристойно, и его при себе удержать, из простой бабьей, собственнической логики.
Мысль эта его держала в напряжённом поле ненависти, присутствовала почти всегда, временами очень угнетала и мучила, пока вторая жена не принесла «благую весть» о беременности.
Только тогда он успокоился, повеселел, сразу же, ещё заочно, не видя, полюбил будущего человечка. А дочь словно бы почувствовала его нетерпение и родилась раньше запланированного срока на целых десять дней. Преображая у них на глазах всё и вся вокруг, прежде всего их самих, потому что вместе с ней родилась надежда на искреннее, ясное, доброе будущее, понятное и тёплое от светлой радости, связанной с её появлением, и в этой беззащитной, полной доверчивости столько искреннего, настоящего, привлекательного. И нет ничего сильнее, чем это извечное людское стремление хотя бы прикоснуться таинств, вновь пойти, и вполне возможно – дойти, и внове почувствовать, как чудо, небывалый подъём духа от простой мысли, что с ними ЭТО произошло, по великой любви, чтобы стала она ещё большей любовью от этого.
И, встретившись с Олесей, он понял, что всё это нафантазировал себе, умозрительно готовясь к чему-то неизбежному, но без внутреннего света. Словно в тёмном, пустом и громком тоннеле, пытаясь оправдать слабохарактерность, пойдя на поводу глупых обстоятельств. С её стороны была просто распущенность, а он катился по инерции, и смелости не хватило остановить этот «колобок», не доводить дело до ЗАГСа, свадьбы, никчёмной суеты и хлопот родителей. Взаимного обмана.
Всеобщего – обмана!
Он переселился в съёмную квартиру на двоих – к коллеге по работе, тоже «дрейфующему» в разводе. Пару месяцев пил практически открыто, жалел себя спьяну, снова пил, заполняя образовавшуюся пустоту самым простым способом – вином и водкой.