Старая девочка - стр. 23
Ты не спас нас, не накормил, когда желудки наши были пусты и мы, как о милости, молились о ломте хлеба, нет, ты пришел тогда с полной мошной и вынудил нас продать нашу свободу. Ты дал нам хлеба, но забрал наши земли. За те семь лет, что наполнял наши желудки сытостью, ты навечно сделал нас рабами фараона. Сам однажды проданный в рабство, ты до конца своих дней сеял его вокруг себя. Даже свое племя, народ свой, ты сделал рабом. Как и нас, ты заманил его сытостью, и он, сидя за полной миской похлебки, забыл о Боге, которому поклялся в верности.
В тот же вечер они с Тимуром зарегистрировались в загсе – свидетелями были Лена и Ося – и поехали к нему на Якиманку. Родителям, что снова вышла замуж и за кого вышла, она сказала лишь день спустя за ужином и, чтобы хоть как-то объясниться, стала повторять то, что услышала о башкирах от секретаря парткома, но до конца дойти не сумела, мать начала плакать, и Вера, хлопнув дверью, ушла к себе в комнату.
Еще через три дня, получив командировки, деньги, сухой паек, они с Тимуром сели в поезд, идущий на Урал. Сначала доехали до Уфы, где Вера два года назад уже побывала, оттуда узкоколейкой до совсем маленького шахтерского городка Мирьям. В Мирьяме они задержались на несколько дней, собирая по разным учреждениям всё, что им может понадобиться для новой школы, а дальше на перекладных проделали еще почти двести верст до деревни, откуда Тимур был родом.
Была зима, и, хотя снег, как и везде, всё тут выгладил и выровнял, Вера была поражена общей нищетой. Вместо изб какие-то покосившиеся сараи с разметанными непогодой соломенными крышами, из них торчат прикрытые горшками глиняные трубы. Стекол нет, и окна от холода заколотили корой. На свой дом Тимур указал ей еще издали, и он был точно такой же, как другие. Подобной бедности она никогда раньше не видела. Но всё это была ерунда. Едва они вошли и стали раздеваться, Вера узнала, что у Тимура уже есть одна жена и есть двое чумазых, но вполне симпатичных ребятишек.
В деревне были пустующие дома, с собой из Мирьяма они привезли целые сани с грифельными досками, учебниками, детскими книгами, и Вера, открыв в одной из изб русско-башкирскую школу, сразу же с головой ушла в работу. Даже больше, чем предательством, потрясенная своей наивностью, она первые дни пыталась не подпустить Тимура к себе, для этого оставалась ночевать здесь же, в школе, думала вообще сюда переселиться. Но это была другая страна, однажды он прямо при учениках ее побил, и она смирилась. Вокруг за сотни верст некому было и поплакаться.