Стану твоим первым - стр. 48

Ответ на этот вопрос я получаю на первом этаже. Рома тормозит и жестом просит меня подождать, а сам подходит ко второй стойке ресепшн и что-то тихо обсуждает с девушкой. Я ему не доверяю, поэтому подхожу ближе, чтобы послушать о чем речь.

И так выходит, что оказываюсь рядом с женщиной, которая как раз оплачивает какие-то услуги — то ли прием, то ли пребывание в стационаре. Краем уха все же слышу, о какой сумме речь, и беззвучно охаю.

Ничего себе клинику выбрал Карельский! Да это же… Пока я пребываю в шоке, Роман подходит и вопросительно приподнимает брови. Я молчу. Не знаю, как правильно поступить. Рассказать Тане, во сколько здесь обойдется лечение? А потянет ли она? Вроде бы у нее одна только мама.

— Ты оплатил все, да? — спрашиваю, не выдержав неопределённости.

— Какая разница? — устало отвечает Карельский. — Или надо было дать твоей подружке загнуться?

— И что ты потребуешь за свою доброту? Таня наверняка поймет, сколько здесь стоит медицинская помощь.

Рома хмурится, в его взгляде появляется холод, а затем он молча разворачивается и идет к выходу. А я так и смотрю ему вслед, пока не понимаю, что Карельский не вернётся.

Догоняю я его уже возле машины.

— Садись, — я так сильно загрузилась мыслями про оплату, что даже не заметила, как он уже открыл мне переднюю дверь. — Давай, Олесь, хватит ломаться. Просто отвезу тебя домой.

Я и правда сажусь, а он обходит машину и садится за руль. Но ехать не спешит. Просто сидит, смотрит на руль и словно забывает обо мне.

— У меня мать так чуть не умерла. Тоже от кровотечения, — неожиданно говорит он так тихо, что мне даже кажется, что все это — неправда. — Они с отцом поругались, а потом он психанул и уехал. Оставил ее, беременную, одну. А у нее кровь, паника.

Карельский так стискивает руль, что костяшки белеют. Его взгляд по-прежнему устремлен куда-то перед собой.

— Я пацаном был совсем. Пятнадцать. Что я мог? Но мне повезло — мы успели отвезти ее к Демидову. Мать спасли. А ребенка — нет.

Я ошарашенно смотрю на него и не знаю, что сказать. Можно ли так грамотно играть? Можно ли сочинить все это только лишь ради выигрыша? Что-то мне подсказывает, что Роман сейчас говорит правду. Но могу ли я ему поверить?

— Ты спросила, почему я помог — потому что знаю, что это такое, — устало добавляет он, а затем тянется к бардачку и, достав оттуда конверт, отдает мне:

— Вот держи. Это тебе.

22. - 22 Олеся -

Настороженно беру конверт, но открывать не тороплюсь.

— Что это?

— Открой и узнаешь, — предлагает Рома.

Учитывая все, что я узнала про Карельского и спор, мне совершенно не хочется выполнять то, что он говорит. Но, увы, приходится.