Стану твоей проблемой - стр. 7
Родители отправились на похороны без меня.
Чтобы вернуться быстрее, взяли билеты на дирижабль туда и обратно. Я попросила соседку, у которой меня оставили на пару дней, чтобы отвела меня на воздушный вокзал. Хотела увидеть дирижабль и посмотреть как мама с папой спускаются по трапу. Я еще ни разу не летала на дирижабле.
Транспорт опаздывал. Я стояла за ограждением и смотрела на снующих туда-сюда людей. Несколько дирижаблей сели, один взлетел, а нужного номера так и не было объявлено. Я начала нервничать и, не выдержав, сняла перчатки. Положила руки на поручни, а в следующую минуту сорвалась с места и побежала прочь не разбирая дороги.
Больше некому было мне сказать, что пустота внутри это нормально и она затянется. Я увидела случившуюся аварию наяву, узнала о погибших за несколько часов до официального заявления.
Я никогда больше не захочу полетать на дирижабле.
Следующие полгода после смерти родителей я помню очень смутно. Жила как в тумане. Почти все время спала, мало ела, неделями не выходила из дома.
Тетя Жанет, которая забрала меня, не особо интересовалась мной, она была занята переоформлением того, что граф Толсон отписал старшей дочери, ну и присвоением всего, что заработала непосредственно Маиса с мужем. Жанет не была злодейкой, нет, она просто любила жить в достатке и знала, что ей нужны деньги. Она не выгоняла меня на улицу, не морила голодом, но и не проявляла лишней заботы.
Я пришла в себя после того как мне приснился отец. Во сне он подошел к моей кровати, сел на корточки, снял свою перчатку и коснулся моей руки.
- Я ведь учил тебя не вешать нос, а ты даже не смогла заполнить пустоту хорошими воспоминаниями. Неужели мы с мамой не стоим твоей доброй памяти? Мама расстроится, если ты дашь разорить ее магазины. Это дело всей ее жизни.
На утро я вскочила с кровати, будто вынырнула из холодной проруби. Бросилась в душ, затем одеваться. Платье висело на мне и топорщилось, так я похудела, но в тот момент мне было все равно. Я бросилась к тете Жанет и стала спрашивать, что произошло с мамиными магазинами.
Оказалось, что тетя их продала. Эта новость стала новым ударом. Грудь сдавило тоской и чувством беспомощности, но я сжала кулаки, впиваясь в кожу ногтями, и попросила их выкупить назад. Дядя Дезмонд заявил, что они убыточны и тратить деньги на подобное нет смысла. Жанет полностью верила словам супруга. Тогда я решила, что найду работу и верну магазины сама, ведь в рукаве, а точнее в перчатках, у меня все еще был припрятан козырь.
В день моего шестнадцатилетия в дом к тете Жанет явилась семья с мальчиком моего возраста. Избалованный вредный пухляш, который от всего крутил носом и возмущался по любому поводу жутко меня нервировал, но я уговаривала себя потерпеть его один вечер. А когда на следующий день Жанет объявила, что это мой будущий муж, мне стало плохо. Разразился жуткий скандал, в котором выяснилось, что у меня теперь ничего нет: ни денег, ни прав. Дезмонд впервые поднял на меня руку. Ему повезло, что он был в перчатке, а не коснулся моей кожи голой рукой, а вот мне было больно, страшно и обидно.