Станьте моим мужем, или Семья для мирса - стр. 4

– У меня и так складывается впечатление, что мы говорим на разных языках. Лично я ничего не поняла насчёт хм… всеобщего межгалактического, – сдержанно хохотнула я. – Доктор, где я? И что происходит? Я ничего не понимаю, вы можете нормально без идиотских шуток сказать, сколько времени длился наркоз и где Лебедев? Меня должен был оперировать он, – стараясь сдерживать раздражение, уточнила я.

– То, что вы называете наркозом, а фактически глубокий криосон, у вас длился сто девяноста четыре года четыре месяца и девятнадцать дней. Профессор Иван Алексеевич Лебедев – выдающийся нейрохирург и изобретатель технологии безопасного введения в криозаморозку умер в две тысячи шестьдесят девятом году в возрасте семидесяти двух лет. Я полагаю, что вы об этом человеке меня спрашиваете. Думаю, будет удобнее, если мы пройдём ко мне в кабинет. Операционная не предназначена для светских бесед, – сказал этот… ненормальный и снял со своего лица маску.

Судя по хмурому выражению и недовольно поджатым тонким губам, мужику этот разговор тоже не нравился.

Я решительно ничего не понимала, но пока не видела причины отказывать данному субъекту. Осторожно села и сразу потянулась рукой к затылку, пытаясь нащупать повязку, но её не было, зато было кое-что другое.

Перед тем, как уснула, я прекрасно помнила, как медсестра тщательно выбрила мои волосы. Сейчас же ладонь погрузилась в довольно длинные спутанные пряди, а под ними чувствовалась тонкая полоска какого-то мягкого пластика.

– Осторожно. Шов пока лучше не трогать. Через несколько дней я сниму его. Вставайте, проверим, не нарушилась ли у вас моторика конечностей. Всё-таки на момент введения вас в стазисное состояние технология Лебедева была недоработана, – потребовал этот человек, внимательно наблюдая за мной.

Я ничего отвечать не стала, но не потому, что мне нечего было сказать, но сейчас мой разум был смущён. С одной стороны хотелось кричать и требовать, чтобы этот балаган вокруг прекратился, что над больными людьми так не шутят, а с другой, слишком много невозможных фактов подтверждали ту невероятную информацию, которую озвучил ранее голубоглазый незнакомец. Мои отросшие волосы, непонятное оборудование, вместо привычных медсестёр рядом с операционным столом стоял настоящий робот с металлической пластиной вместо лица.

Неужели я проспала без малого двести лет?! От попытки осознания данного факта голова закружилась, и я до побелевших костяшек вцепилась в плотный упругий материал, которым был покрыт операционный стол.

– Вам плохо? Посмотрите на меня. Говорите, что беспокоит? – засуетился вокруг меня медик, но мои нервы оказались не настолько прочными, чтобы сразу принять такие перемены, поэтому сознание отключилось, погружая меня в привычную и уютную темноту.