Становясь Милой - стр. 6
А переехали в другую часть страны мы по единственной причине – чтобы реализовывать папины мечты.
В школьные годы он считался шутом класса, а потом один случай кардинально изменил курс папиной жизни – в наказание за шалость его отправили помогать театральному кружку. Сперва он рисовал декорации к спектаклю, однако совсем скоро и сам попробовал силы в постановке, что, в свою очередь, быстро привело к «обнаружению» папиных скрытых талантов, которые, вкупе с впечатляющими внешними данными и природной харизмой, стремительно превратили его в настоящего покорителя девичьих сердец.
Он удивил всех еще больше, когда решил перевести увлечение в разряд карьеры и поступил в университет на театральный, где и встретил маму. В двадцать с лишним лет он снимался в низкобюджетном независимом кино, медленно, но верно нарабатывая опыт; его имя все чаще мелькало в титрах. Затем как снег на голову свалилось утверждение на роль в фильме, которому пророчили судьбу следующего блокбастера – так оно и вышло. Эта роль и стала трамплином, стремительно закинувшим его в мир богатых и знаменитых.
И вот мы отчалили в Калифорнию. Мама бросила работу и на первых порах взяла на себя обязанности папиного личного помощника. Она поддерживала его и во всем помогала, одновременно перестраивая собственную карьеру. Последнее, как позже выяснилось, вышло у нее превосходно, и теперь она вполне востребованный визажист. Надо отдать родителям должное: они работали не покладая рук, чтобы создать себе имя.
В Калифорнии мы живем уже десять лет, переезжая из одного дома в другой – каждый превосходит предыдущий по размеру и роскоши. Теперь мы вполне уютно обосновались в фешенебельном охраняемом коттеджном поселке недалеко от Лос-Анджелеса. Там моя школа, друзья и в целом вся жизнь.
От Теннесси у меня остались лишь отрывочные воспоминания раннего детства. Среди них более или менее внятные сохранились только с наших редких поездок к родственникам на праздники, а последний раз мы приезжали, когда мне было тринадцать.
Сейчас я приехала не на праздники. Папа так и не смягчился, и Рубен решил, что мне лучше пожить здесь до тех пор, пока не уляжется шумиха вокруг премьеры фильма. Ведь сложно напортачить, будучи в тысячах километров от отца и голливудской прессы, верно?
– К счастью, – говорит тетя Шери, – у нас кондей фурычит на полную катушку. Ну, давай в дом.
Ранчо не сильно изменилось за прошедшие четыре года. Перед нами простираются поля, на которых прежде паслись коровы и овцы – давным-давно, когда хозяйством занимались бабушка с дедушкой. Теперь из живности остались только лошади. Парочка из них виднеется в загоне у конюшни, расположенной недалеко от трехэтажного дома, к которому мы приближаемся.