Становление Героя - стр. 9
Покончив с делами, я рванул что есть сил к ближайшей церкви. И так времени оставалось всего ничего, и если мне не повезёт, то… А нет, повезло.
В воздухе витал запах крови. Наверно, Кристиан бы выплюнул свои пончики наружу – столь удушливый, отвратительный запах стоит только в местах, где трупы лежат довольно долго. Но чтобы на пороге церкви? В святом месте, куда по воле стервы запрещено приходить, не очистившись от грехов?
А, до меня дошло. Просто очень сильное заклинание иллюзии наконец-то рассеялось. И, судя по всему, трупы вынесли наружу, поскольку раньше многие без проблем ходили в церковь, и никто не пропадал. Жертвоприношение? Или кое-кто избавлялся от свидетелей? В случае с угрозой жизни Герою может быть и то, и то. Не стоит отбрасывать вариант с культистами, всё-таки эти парни являли собой образец хаоса – никто толком не мог их контролировать.
Клинок с тихим свистом покинул своим ножны. Лезвием я открыл дверь. Лунный свет пробивался сквозь окна на потолке. Да, всё так. Все скамейки наполнены мертвецами. Забиты, я бы сказал. Забиты телами. Причём часть из них новая – это фигуры в чёрных балахонах.
Около алтаря сидела, тихо рыдая, Тсу. Её ауру я уже ощутил – буфера наконец-то наполнились маной. Но совсем не той, что я ожидал. Цвет, или, если точнее, вкус маны жрицы был терпким, глубоким и с горчинкой. Она не демон. Ну, или демон, но только Лорд – высшее существо, которое из дворца своего и носу не кажет. Только он мог так изменить свою ману. Ладно, вру. Ещё несколько высших существ, среди которых странных тёмноволосых девушек не наблюдалось от слова совсем.
Если судить по её энергии, Тсу не просто жрица Богини. Она убийца церкви. Так вот в чём дело… Вся эта подозрительность и показательная злость. А также фальшивые эмоции. Ей сказали любить Героя – она его любит. Ей приказали ограничить его общение до полного вступления в силу – она это и делает. Выполняет приказ. Вряд ли он пришёл от стервы, скорей, от высшего руководства. Старших, или высших, жрецов.
– Эй, ассассин… – окликнул я её.
Она вздрогнула, вскочила, и, чуть присев, выставила вперёд руку с зажатым кинжалом. Правильно, метки Церкви – белая птица на красном фоне. Вторую руку она прижимала к телу – кажется, колотая рана. Взгляд отчаянья, наполненный болью и ужасом. Именно он встретил меня.
– Что ты здесь делаешь, кузнец?! Разве ты не должен собираться в путь? – вскричала Тсу, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах.
Беззвучная и бесцветная тень мелькнула где-то на периферии.
– Тот же вопрос Кристиан хочет задать тебе, – ответил я, направляя меч на одно из выбитых много лет назад окон. Сейчас оно скрылось во тьме. – Выходи, я тебя нашёл.