Станцуем, красивая? - стр. 4
– Ясно, что не на метле, – язвительно заметила Анька. – Я спрашиваю, в каком вагоне? Ты ехал в одном вагоне со мной?
– В одном, – признался Слава. – Но я случайно.
Я не хотел.
– Не хотел?
Он развел руками:
– Я уже был там, когда ты вошла. На «Техноложке». Ты сама.
– Ну, ты даешь! – возмутилась Анька. – Выходит, я во всем виновата?
– Этого я не говорил, – кротко ответил он. – Ты не можешь быть виновата. Но ты вошла на «Техноложке». А я ехал с «Электросилы». То есть уже находился в вагоне.
– Ты еще, оказывается, и зануда, – констатировала Анька. – Тоже мне, электросила… Где ты был? В какой части вагона?
– В самом конце. У торцевой двери. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты не мог видеть меня оттуда! Ведь не мог? Или все-таки видел? Ну, что ты молчишь, как пень?
– Не мог, – тихо отвечал ушастый Слава. – Не мог и не видел. Но я знал, что ты там. Я понимаю, о чем ты спрашиваешь.
Он поднял на нее свои карие глаза, и Аньку захлестнула горячая волна – та же самая, что и в вагоне и на лекциях. Поразительно, но он действительно точно знал, что именно означает ее странный вопрос.
– Я понимаю, – сказал он, – но ничего не могу поделать. Я не видел тебя, но… но видел.
– Не видел, но видел… – повторила Анька, едва не задохнувшись от красоты этой формулировки.
– Да. Если тебе это мешает, то я могу ездить на полчаса раньше, чтобы с гарантией…
Он говорил так тихо, что вой подлетевшего поезда заглушил окончание фразы. Толпа подхватила их – как были, сцепившихся – и понесла к эскалатору. В последующие несколько недель они практически не расцеплялись. По неопытности Анька залетела почти сразу, так что неблагоразумный договор, заключенный в вагоне метро между интуицией и благоразумием, исполнился сам собой. Родился Павлик, свет очей, любимое чадо… и пошло-поехало, со станции на станцию. Ту-ту-у-у! Мчится поезд, мелькают по сторонам дороги леса-перелески, города-деревни, люди-лошади… Ту-ту-у-у-у!
И хотя со Славой давно уже… как бы это сказать?.. – да так и скажи: кончилось! Кончилось со Славой, нет больше искры, не высекается. Да и была ли она, та искра? Пока смотрел, как на станции «Горьковской», тем сумасшедшим вагонным взглядом, который «не видел, но видел», было что-то. А когда взгляд потух… да даже и не потух, а поскучнел, превратился в обычный, тогда и у Аньки интерес пропал. Примерно, как с кулаками Вити Котова: кончились кулаки – кончилась любовь. Получается, выскочила она замуж именно за станцию «Горьковская» – в точности, как предсказал репродуктор в том злополучном вагоне.
– Кто тебя такую замуж возьмет?