Станция Солярис - стр. 33
Немного подумав, я понял, что хотел бы увидеть Равнодушную.
Тогда, в тот уже бесконечно далекий вечер, когда я попал к ней домой, Равнодушная зарыдала. Сидела, съежившись в кресле, уткнувшись лицом в широкий рукав черного платья, и плечи ее вздрагивали. Я хотел встать, подойти к ней, как-то успокоить, – но не успел. Девушка подняла заплаканное лицо, резко отбросила назад черные волосы и презрительно сказала:
– Думаешь, боюсь? Нисколько! Только не нужно было предупреждать. Тогда бы он не ушел…
Я понял, что она говорит о том, чей бокал остался недопитым в одной из комнат.
– Тогда бы вместе… До самого конца… – прошептала девушка и с силой провела ладонью по глазам. – А, что говорить? Получил свои газеты – и проваливай, нечего тут рассиживаться.
«Одиночество, – думал я, шагая к «Приюту уходящих в никуда». – Они все здесь страшно одиноки…»
…В «Приюте», кажется, ничего не изменилось. Царству теней не было никакого дела до гибели Города. Троица в углу воспринималась уже как часть интерьера, и у меня возникло сомнение: действительно ли люди там сидят? Или это большие заводные куклы для придания бару особого колорита?
Кстати, одного не хватало в баре. Не хватало Равнодушной.
Сердце мое болезненно сжалось. Неужели?…
Из-под кресла у стены торчали чьи-то ноги в джинсах. Я быстро наклонился, вгляделся. Неизвестный лежал ничком, уткнувшись головой в сложенные руки, и сопел.
Я выскочил из тихого бара и бросился к подъезду. Влетел на лестничную площадку, распахнул дверь, прошел через анфиладу комнат и, тяжело дыша, остановился перед последней. Осторожно постучал. Не дождался ответа и постучал снова. В комнате было тихо. Тогда я решительно открыл дверь и вошел. Медленно обвел глазами зеркало, окно, пустые кресла, кровать под красным балдахином. Сказал негромко, чего-то пугаясь:
– Здесь есть кто-нибудь?
В ответ не раздалось ни звука. Я пробрался к кровати и отодвинул край балдахина. Сначала мне показалось, что на кровати лежит только длинное черное платье, но я тут же понял, что ошибся. Девушка лежала ничком, как тот неизвестный в баре, спрятав голову под подушку, – и у меня опять болезненно сжалось сердце. Опоздал…
Едва я дотронулся до ее плеча, как Равнодушная сбросила подушку с головы, быстро села и подобрала под себя ноги. Волосы ее спутались, бледное лицо было страдальческим и злым, а под глазами лежали темные круги.
– Ты что? – зло сказала девушка. – Тебе чего надо?
Мне хотелось ее обнять. Я отступил на пару шагов и облегченно вздохнул:
– Мне показалось…
– А мне наплевать, что там тебе показалось! – выкрикнула девушка и ударила кулаком по подушке. – Наплевать! Убирайся отсюда, я тебя не звала! Что ты ко мне пристаешь все время? Делать больше нечего?!