Станция Одиннадцать - стр. 8
Собравшиеся в баре зазвенели бокалами.
– За Артура.
Вскоре они вышли на улицу, в метель, где разошлись каждый в свою сторону.
Из собравшихся в баре той ночью дольше всех продержался бармен. Он умер через три недели на дороге, ведущей из города.
Дживан в одиночку бродил по парку Аллан. Холодный свет теплицы манил, словно маяк. Снег уже доставал до середины голени: можно, как в детстве, радостно оставить следы на его нетронутой белой глади. Заглянув в теплицу, Дживан ощутил некое умиротворение – рай из тропических растений и пальмовых ветвей за запотевшим стеклом напомнил о давнем отдыхе на Кубе. Надо навестить брата; хотелось рассказать Фрэнку о сегодняшнем вечере, об ужасной смерти Артура и собственном открытии, что он все-таки должен стать парамедиком. До сегодняшнего дня Дживан сомневался. Он долго искал себе профессию и успел поработать барменом, папарацци, журналистом в развлекательном журнале, затем снова папарацци и снова барменом. И это только за последний десяток лет.
Фрэнк жил в стеклянной многоэтажке с видом на озеро, на южной окраине города. Дживан вышел из парка и немного подождал на тротуаре, слегка подпрыгивая, чтобы согреться. Затем сел в трамвай, который выплыл из темноты, словно корабль, и прислонился лбом к стеклу. Трамвай медленно пополз вдоль Карлтон-стрит, откуда Дживан пришел пешком. Снежная буря все замела белым.
После массажа сердца Артура, которое упрямо не желало начинать стучать, болели руки. Дживана охватили грусть и воспоминания, как он много лет назад делал снимки Артура в Голливуде. Вспомнилась та девочка в театральном гриме, Кирстен Реймонд; стоявший на коленях кардиолог в сером костюме; лицо Артура, его предсмертные слова: «И королек…». Последнее, конечно, навело на мысли о птицах, Фрэнке и его бинокле, как они с братом несколько раз наблюдали за пернатыми; любимое летнее платье Лауры – синее с россыпью желтых попугайчиков. Лаура… что же будет с их отношениями? Дживан почти вернулся к началу своего пути – впереди, в нескольких кварталах, темнел уже закрытый театр. Трамвай остановился, так и не доехав до Янг-стрит, – на пути вынесло машину. Трое людей помогали ее толкать; колеса буксовали в снегу. В кармане снова завибрировал телефон, но звонила не Лаура.
– Хуа?
Дживан считал Хуа своим лучшим другом, пусть и виделись они редко. Они проработали в одном баре несколько лет после колледжа, пока Хуа готовился к экзамену для поступления в медицинский университет, а Дживан делал безуспешно карьеру свадебного фотографа. Затем Дживан с еще одним другом отправился в Лос-Анджелес снимать «звезд», а Хуа стал учиться на врача. Теперь он работал, зачастую сверхурочно, в клинике «Торонто Дженерал».