Размер шрифта
-
+

Стань моим завтра - стр. 11

– Как наш пациент сегодня? – улыбнулась она, проходя вечером пост дежурной медсестры.

Алина оторвала глаза от журнала и небрежно бросила:

– Укатил куда-то.

– Что?

Ларина остановилась, глядя на снова углубившуюся в чтение девушку.

– Укатил. Минут двадцать назад, – повторила та.

– Почему вы мне не позвонили? – заволновалась Марина.

– А что такое? Ему запрещено выходить из палаты? – с плохо скрываемым раздражением спросила медсестра. – В таком случае вы должны меня предупредить.

– Ну, о чем вы думали? – нервничала Марина, судорожно соображая куда он мог податься.

– Наверняка покурить пошел, – с безразличием проговорила Алина.

– Надеюсь, – в полголоса бросила Ларина и быстро зашагала в сторону лифта.

«Вниз или наверх?» – мысли так быстро вспыхивали в голове пугающими картинками темной безлюдной крыши, что она нажала на кнопку последнего этажа скорее интуитивно.

Двери бесшумно разъехались, и Марина оказалась на привычном ей техническом этаже, через который проходила по несколько раз в день, покурить. Только бы ему не хватило ума … – Марина осеклась.

До ее слуха долетела повторенная коротким эхом фраза. Почти сразу ее догнала вторая и Марина, прислушиваясь, двинулась на голос.


– Да брось, телочки любят экзотику. Ну какая из них устоит перед таким красавчиком в беде? Это ж как со священниками. Ну, типа, если ваще нельзя им прямо сильно надо становится.

Из-за очередного поворота раздавался радостный голос Карасева.

Она слышала, как кто-то фыркает ему в ответ. Зашуршали по пыльному бетонному полу колеса инвалидной коляски. Марина почти успокоилась, она была уверена, что это Ковалевич и, опершись рукой о стену, чтобы случайно не обнаружить себя, начала прислушиваться.

Карасев трещал не останавливаясь, замолкая лишь чтобы выпустить изо рта струю сигаретного дыма и даже затягиваясь мычал, словно слова неумолимо рвались наружу.

– Ты же автогонщик, да? Прости братан, я гонки не очень. Я по хоккею. Зато ты сейчас типа постоянно на колесах, – засмеялся Павел и тут же осекся. – Да брось, кому как не мне тебе об этом сказать. Привыкнешь. И к косым взглядам, и к шепотку, – вдруг упавшим голосом добавил он, но тут же спохватился, вспоминая свой веселый характер и принялся рассказывать анекдот, которому смеялся тоже он один.

Марине было любопытно стоять здесь словно в засаде и подслушивать чужие разговоры. Ей хотелось услышать голос Ковалевича, но он молчал. Она напрягала слух, пытаясь понять, что он сейчас делает и какое у него выражение лица. Карасев не отличался тактичностью, но ему позволительно. В конце концов он говорил о том, о чем другие только шептались, а еще хуже слишком громко молчали. Ее пациенту нужна сейчас эта незамысловатая правда. И она была благодарна Карасеву, что тот сыпал ее щедрой рукой. Воздух был наполнен горьким табачным дымом, коротким эхом брошенных фраз, шорохами колес и костылей. Марина привалилась спиной к стене и запрокинув голову, прикрыла глаза. Так от нее не мог укрыться ни малейший звук.

Страница 11