Сталтех - стр. 43
Антрацит не отвечал. Раны, нанесенные автонами, вспухли по краям, внутри сквозных разрезов плоти притаились испачканные запекшейся кровью металлические частицы, и это обстоятельство пугало Максима до крайности.
Он с трудом вытащил мнемотехника наружу, оставил его лежать на остекленевшей поверхности, в которую после взрыва плазменной гранты превратилась куча щебня, а сам осмотрелся.
Уже перевалило за полдень. Проспект и окрестные руины полнились механической жизнью, даже слабые сканеры экипировки мотылька фиксировали полтора десятка различных механоидов…
«Отключи… сканеры… – неожиданно передал мью-фон голос пришедшего в сознание Антрацита. – Внимание… привлекаешь… Я сам теперь… справлюсь…»
Максим обернулся к нему.
Глаза мнемотехника были открыты, но в них не читалось проблеска мысли, лишь боль плескалась в расширенных зрачках.
– Куда идти-то?
«Отсюда… на север… по прямой… метров двести…»
– А как быть с механоидами?
«Справлюсь…»
Максим лишь пожал плечами, но сканеры все же отключил.
– Ты, это, разговаривай со мной! – Он вновь взвалил Антрацита на плечи. – А то откуда мне знать – вырубился ты или нет?
«Не… отвлекай…»
Максим разозлился. Теперь, оказавшись в более или менее знакомой обстановке, он, надрываясь, тянул грузное тело мнемотехника в указанном направлении, мысленно ругая себя за глупость. Давно бы уже был в лагере, сидел бы в герметичном убежище, а не тащил бы по руинам непонятно кого.
Двести метров – расстояние немалое. Хорошо хоть окрестные руины он успел изучить и двигался оптимальным маршрутом, вдоль одной из улиц, уводящей в нужном направлении.
Вокруг простиралась мрачная реальность разрушенного мегаполиса. Множество ловушек подстерегало на пути. Участки зыбучего асфальта, способные в доли секунд поглотить человека или механоида, попадались особенно часто, но их было достаточно легко определить по отсутствию трещин. Увидел гладкий фрагмент тротуара или дорожного покрытия, чистый, не усеянный мусором и обломками, – знай – ловушка. Серьезную опасность представляли собой столбы уличного освещения, особенно те, с которых свисали провода. Почти все они были оккупированы скоргами, хищные колонии микроскопических обитателей Пятизонья таились в обрывках проводов, научившись имитировать их естественный цвет и фактуру. Охотились такие колонии на всех, кто проходил или проезжал мимо, будь то сталкер или механоид. Безвольно обвисшие провода внезапно приходили в движение, извиваясь, словно змеи, они жалили жертву энергетическими разрядами, а затем прочно приторачивали к бетонному столбу, чтобы неторопливо расправиться с ней.