Стальные сети - стр. 2
И трогает до слёз
Воспоминаньем о любви
Сгоревшей, как закат.
Нам горизонта не достичь!
И кто в том виноват?
Прекрасный Лорд отважен был
Храбр, ловок и силён.
Но королевской воли злой
Не смог перечить он.
Крепка броня, стрела звенит
На тетиве дрожа.
Сильна любовь, но не сильнее
Острого ножа.
Отец вернул беглянку дочь
И в цепи заковал.
А через год уже другой
Уста ей целовал.
А что осталось от души
Прекрасной Девы той?
Кто знает? Слезы лишь вода!
Вода течёт рекой…
В краю луны цветут сады
Прекрасно-алых роз…
Молодой человек сидел на останках лестницы, окружённый рассыпавшимися, подёрнутыми мхом, камнями, и играл на арфе, меланхолично перебирал струны пальцами. Он явно был благородного происхождения – крестьяне в их краях так не одевались. Рубашка с длинными рукавами, стянутыми у узких запястий, была из алого шёлка, с богатой вышивкой у ворота. Его блио, тоже из шёлка, только чёрного, было застёгнуто пряжкой из драгоценных камней.
Незнакомцу было немногим больше двадцати лет и Вильма подумала, что он настоящий красавчик: широкоплечий, узкобёдрый и высокий. Чёрные волосы свободно спадали до плеч, перехваченные у висков серебристым обручем. О его острые скулы можно было порезаться, а длинные ресницы не могли пригасить яркую синеву взгляда. И лишь бледная фарфоровая кожа неестественно контрастировала с чёрными прямыми волосами.
Арфа, издав нежное, протестующее треньканье, стихла – до Вильмы вдруг дошло, что пробирающие до дрожи синие глаза смотрят на неё. Незнакомец рассматривал её так же пристально, как и она – его.
– Кто ты? – спросил он.
2. Глава 2
Вильма знала, что она красива. Её платиново-белые, будто сотканные из лунного серебра, волосы, напоминали о ночных духах – тех, что, по преданиям, являются к мужчинам во снах и лишают их силы и разума. В любой толпе, благодаря этим необычным волосам, девушку легко было отыскать, выхватить взглядом, если только она не скрывалась под Чарами Невидимости. Свой необычный цвет волос, как и магический дар, она унаследовала от отца, представителя расы хайримов, заклинателей стихий и духов, провидцев и чародеев. От него же были у неё необычные, фиалковые глаза.
Незнакомец, судя по выражению лица и взгляду, успел отдать дань необычной внешности Вильмы, взирая на неё с немым изумлением – невольно начинаешь недоумевать, если там, где минуту назад ничего не было, кроме камней и мхов, вдруг, прямо из воздуха, материализуются прекрасная девица.
Вильма не смогла подавить смешок:
– Я прекрасный призрак Прекрасной Девы. Ваши песнопения потревожили мой покой, о, юный трубадур, – нараспев проговорила она. – Я пришла взглянуть, кто орошает заброшенные руины чудесными звуками… это ваша арфа? – сменив тон, буднично спросила она.