Стальной Кваки - стр. 30
После того, как стемнело, Кваки подождал три часа. На заборе горели фонари, освещая подъездные пути к одиноко стоявшему особняку. До ближайшего населённого пункта семь километров, если и услышат шум заварушки, полиция приедет не раньше, чем через час. Больше не скрываясь, Кваки, покинув укрытие, побежал прямо к забору; как завзятый прыгун в высоту он с разбегу взял двух с половиной метровую высоту, приземлившись по ту сторону забора на ноги. При такой наглости и быстроте его появление в саду могло пройти без последствий, но не прошло. Собак Антип не любил, поэтому не держал, зато денег на охрану не жалел. Сумасшедший фортель Кваки не остался без внимания. Сразу восемь боевиков, выскочив из особняка, побежали с разных сторон на Кваки.
С Егором случился выброс: следующие десять минут боя он не запомнил – в памяти висел красный экран, закрывший всё произошедшее в этот промежуток. После первой очереди, посланной Кваки из десантного варианта автомата Калашникова, он исчез, восприятие событий понеслось по незнакомому руслу, отправляя образы перекошенных в агонии лиц в копилку забытых навсегда удалённых снов.
Изображение задёргалось, откуда-то из первобытной глубины болота древнего примитивного разума всплывали пузыри с растянутыми на их радужных боках рожами суетящихся перед смертью бандосов, лопающиеся криками и выстрелами. В норму (если это вообще можно назвать нормой) Кваки пришёл другим существом. В клинике его изменили физически. А пламя первого, после больницы, боя, опалив нежную кожицу остававшихся с ним до той поры и не до конца содранную в комнате пыток детских иллюзий, выжгло из руды сырой психики оружейную сталь несгибаемого духа солдата судьбы.
Получалось, что Кваки расправился с пятнадцатью вооружёнными до зубов отборными (других в охрану особняка не брали) боевиками Антипа. Правая сторона груди и правое бедро болели. В процессе карательного слепого рейда Кваки заполучил три пулевых ранения. Его задубевшую шкуру не брали ножи, а вот пули могли. Для других три ранения стали бы фатальным фактором, остановившим процесс мести на полпути, для Кваки же не случилось ничего критичного: пули, протаранив мышцы, не задели ни костей, ни крупных кровеносных сосудов, а с локальным кровотечением и болевым синдромом тело справилось. Раны не кровоточили вообще, а боль Кваки контролировал. Он стоял в обширном холле особняка, заполненном под крышечку туманом пороховых газов, под ногами кончался светловолосый гигант охранник; несколько его коллег валялись у широкой лестницы, ведущей на второй этаж; а Антип должен был вот-вот появиться. Кваки поднял зверя и знал, что он в берлоге отсиживаться не станет. Не тот характер.