Стальной король - стр. 17
– Ну как же можно так говорить, Елена Сергеевна? Хранилище у нас защищено дополнительно, у входа охранники…
– А если кто-нибудь бы влез в кабинет? – возразила женщина. – В ваш сейф или вот к Виталию.
– Ну, слава богу, денег у меня в сейфе нет, – с равнодушной улыбкой сказал Виталий Лагин. И никто мой сейф не вскрывал.
Потом глаза его просияли, и он добавил:
– Кстати, Денис Федорович, – завтра вечером у нашего банка день рождения. Второй годик нам исполнился, уже зубки прорехались, ха-ха-ха! Милости просим пожаловать!
– Куда? – спросил Денис.
– Да ко мне домой. Вы знаете, сейчас время неспокойное, мы решили это событие громко не отмечать, так, в близком кругу… Алаховку знаете?
– Знаю, – несколько удивившись, сказал Денис.
– Ну, так вы до Алаховки доедьте, спросите, где дом Лагина, вам каждый покажет.
Выйдя из здания банка, Денис внимательно рассмотрел визитку, врученную ему попугаем Кешей. Визитка была напечатана на плотной розовой бумаге с золотой каймой. Аршинными синими буквами на визитке значилось: Иннокентий Иванович Стариков, первый заместитель председателя правления Чернореченсксоцбанка. Справа красовался герб вышеназванного банка. Герб изображал дракона, вцепившегося в кусок черного, поблескивающего на изломе угля. В целом визитка удивительно напоминала букет в стиле «бидермейер». На обратной стороне карточки значился нацарапанный Кешей сотовый телефон – 5–13–83.
Если записать этот телефон наоборот, то получался как раз тот номер, который был нацарапан на клочке бумаги, засунутом в бумажник Вадима.
Городской главпочтамт располагался на проспекте Коновалова, в двух шагах от банка, и был сплошь оклеен старыми плакатами. Рекламы почти не было – никакой «Джонсон и Джонсон» не собирался терять деньги на то, чтобы уговаривать жителей нищего Чернореченска мыть головы именно его шампунем. «Джонсон и Джонсон» знал, что в Чернореченске все равно нет горячей воды. Наверное, если бы «Джонсон и Джонсон» разработал средство от вшей, он бы мог рекламировать его в Чернореченске. Но средства от вшей у западных компаний не было, и предложить бастующим шахтерам им было нечего.
Поэтому плакаты на главпочтамте расхваливали совершенно однотипный товар – кандидатов в губернаторы. Трое кандидатов были старые и мордастые, один – лет сорока. У сорокалетнего были пухлые порочные глаза и нос пятачком, он прижимал руку к большому нательному кресту и улыбался, как фарфоровый кот. Надпись под плакатом призывала голосовать за Михаила Никишина. Черяга почему-то отметил этот плакат и эту фамилия, – наверное, потому, что десять лет назад директора производственного объединения «Чернореченскуголь» тоже звали Никишиным.