Стальное сердце - стр. 13

Голос из задних рядов:

– Правда, что сам Черчилль сюда приезжал?

– Не смеши народ, Дональд, – отвечает кто-то. – Тебе что Черчилль, что твоя…

О’Фаррелл вскидывает руки:

– Да, правда. Приезжал.

По залу пробегает шепоток.

О’Фаррелл жестом призывает к тишине.

– Мистер Черчилль обсудил ситуацию со мной и с местным приходским советом, и все мы согласны, что острова необходимо укрепить.

Укрепить? Недовольный гомон. Что это значит – укрепить? Так вот зачем сюда столько цемента завезли? И листовое железо, и колючую проволоку?

– Ну так вот, – О’Фаррелл снова вскидывает руки, – для этого решено построить в заливе барьеры между островами. Четыре барьера из камней и бетона, прочные, чтобы противостоять течениям…

Слышны возгласы:

– Барьеры?

– Отгородиться от моря?

– Да вы с ума сошли!

– А как же приливы-отливы?

– А рыба?

– Не миновать наводнений и прочих напастей.

– Тихо! – Джон О’Фаррелл стучит кулаком по столу, и тут же все стихает – нечасто бывает, чтобы он вспылил. – Тихо, – повторяет он уже спокойнее. – Укрепления строить придется, как ни крути – приказ самого Черчилля.

Подает голос Стивен Александер, румяный, с тонкими, как пух, волосами:

– При всем уважении, будь то хоть приказ самого Господа Бога, все равно неправильно это.

Возмущенные замечания: как бы ты ни злился, грех богохульствовать. Стивен, извинившись, соглашается – да, мол, пить надо меньше.

Джон О’Фаррелл покашливает.

– Для строительства укреплений требуются рабочие руки. Потому предупреждаю, через две недели к нам прибудет большая партия иностранных военнопленных.

Потрясенное молчание.

– Иностранцев? – переспрашивает кто-то.

– Да, итальянцев, их держали в плену в Северной Африке. Тысяча человек.

Поднимается гвалт.

– Тысяча?

– Да вы шутите! – слышен крик.

О’Фаррелл стоит с невозмутимым лицом, но руками с силой упирается в стол, аж костяшки белеют от натуги.

– Военнопленных разместят, – говорит он, – на Шелки-Холме.

– Нет! – хором откликаются два голоса из задних рядов.

Все, кто есть в зале, оборачиваются – это двойняшки Рид, в последнее время в Керкуолле их не видно.

– Нет, нельзя этого допустить, – возмущается одна, голос у нее дрожит; вторая шумно дышит, будто от быстрого бега.

– Вы уж простите, – отвечает О’Фаррелл, – но это дело решенное.

Все молча ждут, что они скажут.

– Господи Иисусе! – громко восклицает Стивен Александер. – Шелки-Холм! Добром все это не кончится.

И на сей раз никто его не попрекает за то, что помянул имя Божие всуе.

Народ выходит из ратуши, перешептываясь: слыхали, что там творится, на Шелки-Холме? Люди пропадают, странные огни зажигаются, слышатся откуда-то звуки. А в море там живет существо, прекрасное и страшное, сводит человека с ума одним своим видом.