Стальная роза - стр. 20
Юнец, стоявший справа от Яны и поначалу испуганно косившийся на неё, быстро перестал бояться. Махнул рукой в сторону степняков и пояснил:
– Кидань.
Это слово не говорило Яне ровным счётом ничего. Паренёк это понял по её недоумённому взгляду, и снова повторил:
– Кидань, – взмах руки в сторону кочевников, а затем тычок себе в грудь и произнесенное не без гордости: – Хань!
Вот теперь всё ясно.
Хань.
Китайцы.
Но парень начал представлять народы явно не без умысла, и следовало ответить любезностью на любезность. Вон взгляд какой вопросительный. Интересно ему, кого же занесло в эти края… О, и его сосед тоже воззрился с любопытством, такой же сопляк, хорошо если пятнадцать стукнуло. А в самом деле, как представиться? Отец наполовину русский, наполовину азовский грек, мать эстонка, рассказывавшая, что по их предкам-крестьянам в своё время здорово протоптались шведы и остзейские немцы. Дима покойный был родом с Поволжья, мать его из марийцев… Так кто же они с Ваней?
– Русские мы, – негромко сказала она.
– Луса? – переспросил юнец. Судя по всему, ответ его удивил. Значит, эти китайцы ещё не сталкивались с русскими. Пожалуй, даже славян не лицезрели, не говоря уже о личностях с ярко выраженной финской внешностью. Яна начала было припоминать обрывочные сведения о некитайских народах в древнем Китае, но времени на прикладную этнографию ей не оставили.
Предводитель кочевников, названных очень смутно знакомым словом «кидань», сделал своим какой-то знак и степенно направил коня к обозу. Этот тип выглядел побогаче соплеменников: и шапка лучше, и тулуп хорошей выделки, и сапоги расшитые, а уж об оружии и говорить нечего – рукоять сабли… нет, не сабли – меча сверкала золотом. И лошадка у него была повыше, красивой золотистой масти, и сбруя украшена бляшками ярко блестевшего металла. Кто он там, хан? Ханский сын, брат, сват? В любом случае именно от него зависит, как себя поведут его подданные. Нападут, или дело ограничится переговорами и взаимным запугиванием.
Обзор из шеренги копейщиков был отвратительный: впереди стояли щитоносцы. Так что, когда киданьский вожак заговорил, в щель между щитами Яна могла видеть только круп его лошади. Впрочем, чтобы понять смысл происходящего, не нужно было знать китайский язык: кочевник выдвигал свои условия. Следуя элементарной логике, обозники, выслушав его, должны были либо принять эти условия, либо выдвинуть встречные. И она готова была поставить всё содержимое своего рюкзака на то, что случится как раз второе. Китайцы могли бы склониться перед неодолимой силой, а сотня степняков таковой силой им явно не казалась.