Стальная нежность - стр. 19
В его взгляде действительно затаился отпечаток высокомерия. В прошлый раз я решила, что мне это только показалось. Нет. Немного квадратный подбородок был приподнят чуть выше, чем требовалось. Руки всё еще оставались за спиной.
Скользнув взглядом по серым брюкам и кипенно-белой рубашке, я снова посмотрела в глаза и твердо произнесла:
— Нет. Сначала я заберу детские рисунки, а потом уже делайте с этой стеной всё, что захотите.
— Продолжайте, — снова повторил Петр и уголки его губ дрогнули в улыбке. Немного веселой, будто его искренне забавляла вся эта ситуация.
— Вы уже переоформили все документы? — я нахмурилась, всерьез мысленно себя уговаривая держаться достойно. Ну не стану же я с кулаками бросаться на постороннего человека. Не настолько уж я и импульсивная натура.
— В процессе, — Петр убрал руки из-за спины и посмотрел на свой смартфон. Ему, кажется, кто-то позвонил, но девайс был переключен на беззвучный режим.
— Вот когда процесс официально завершится, тогда и наводите здесь свои порядки, — мой голос звучал ровно, но враждебность в нем считывалась максимально доступно.
Я не ставила перед собой цели что-то кому-то доказать или показать. Но вот так халатно относиться к детскому творчеству просто не могла позволить. Тем более, что этот центр был полностью посвящен именно детям их обучению, развитию и поддержке.
Петру явно не понравился мой ответ. В его глазах цвета стали мелькнуло что-то такое холодное и недовольное. Мой взгляд на секунду зацепился за шрам от ожога, выглядывающий из-под воротника рубашки. Этот мужчина вдруг показался мне по-особенному отталкивающим и уродливым. Его поступки, взгляды и едва заметные насмешливые ухмылочки искажали в моих глазах вполне привлекательную внешность.
Он ничего не сказал, только сделал короткий жест рукой, чтобы рабочие сворачивали свою бурную деятельность. Поднеся телефон к уху, Петр развернулся и ушел. Мой сердитый взгляд сверлил широкую спину ровно до того момента, пока она не скрылась за поворотом.
Рабочие крепко между собой выругавшись, забрали стремянку и ушли. Я повернулась к стене и начала самостоятельно максимально аккуратно снимать рисунки.
К тому времени, когда день плавно сменился вечером, я уже полностью успокоилась. Целая пачка рисунков, которые удалось спасти, теперь хранилась в ящике моего письменного стола в классе. Стена была полностью отчищена, пусть я и не знала, зачем она вообще Петру понадобилась. Мысли об этом мужчине заставили меня скривиться, поэтому я быстро перенаправила их курс в сторону нашего общего с Максом вечера.