Сталинский сокол. Комэск - стр. 14
Олег вылез из самолета мокрый, как мышь. Подошел майор и, стянув шлем, вытер потный лоб.
– Ну ты даешь! Что это было в конце? Как ты вывернулся!?
Не успел Северов ответить, как к ним подошел Жигарев.
– Удивил ты меня, младший лейтенант! По-хорошему удивил! – И тут же прищурился: – Парень ты симпатичный, небось от девушек отбоя нет. Жениться не собираешься?
Руководство ВВС РККА убедило Сталина, что для повышения боеготовности авиации необходимо присваивать выпускникам летных школ не лейтенантские звания, а сержантские. Это давало возможность держать молодых летчиков на казарменном положении и повысить общий уровень дисциплины. Правда, сами выпускники отреагировали на нововведение нерадостно. По крайней мере новые проблемы с дисциплиной это принесло, некоторые стали пить, нести службу спустя рукава. Так что вопрос Жигарева был не случаен.
– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! И в мыслях не было! Да и не до того мне, на общение с девушками времени не остается.
Жигарев одобрительно кивнул.
– Вот что, Евгений Георгиевич, – обратился он к Туренко, – рапорт о переводе решено удовлетворить. Фамилию услышал, вот и вспомнил, так что ждите, скоро бумага придет.
– Жаль, конечно, – вздохнул начальник школы. – Но я такое желание понимаю.
И обратился к Северову:
– Школа сделала тебя пилотом. Полк сделает летчиком. Истребителем можешь стать только сам!
– Запомни эти слова, парень! Желаю тебе стать истребителем! – Генерал крепко пожал Олегу руку, хлопнул по плечу и зашагал в сторону КДП.
В тот же день вечером Жигарев улетел обратно в Москву.
В честь праздника 1 Мая в городах, где стояли воинские части, проводился парад. Утром Северов с другими участниками полетов уехал на аэродром, а преподаватели и курсанты промаршировали перед трибуной, на которой разместилось руководство города. Затем был воздушный праздник, Олег показал свою программу, а его питомцы демонстрировали групповой пилотаж. По окончании праздника курсанты получили увольнительные до вечера, Северов с товарищами тоже решили прогуляться.
Ребята не спеша шли по городскому парку на берегу Вороны, обмениваясь впечатлениями о воздушном празднике, когда услышали за кустами какую-то возню.
– Отпусти руку! Пусти, говорю! Помогите! – Девушка явно отбивалась от кого-то. В ответ послышался смех нескольких парней.
Продравшись сквозь кусты, летчики увидели двух девушек в окружении восьми оболтусов лет 20–25.
В предвоенные годы авторитет человека в форме был очень высок, еще учась в школе, Олег читал книгу про генерала Петрова, написанную товарищем его сына. Тот вспоминал, как, поступив перед войной в военное училище, впервые вышел в увольнительную. В трамвае схватили парня, обвиняли его в том, что он пытался вытащить у женщины кошелек. Тот говорил, что ничего подобного не делал и что военный все видел. И курсант, семнадцатилетний парень, почувствовал, что от его слова зависит судьба этого человека, что будет так, как он скажет. Тот курсант сказал, что не видел попытки вытащить кошелек и парня отпустили.