Сталин. Том 1. Парадоксы власти. 1878–1928. Книги 1 и 2 - стр. 66

. Охранка осуществляла перлюстрацию почты посредством секретных «черных кабинетов» – созданных по образцу французских cabinets noires, – сотрудники которых вскрывали на пару письма, проявляли невидимые чернила и взламывали шифры революционеров (если те ими пользовались) [272]. Начальники российской полиции неизбежно сталкивались с тем, что их переписка тоже перлюстрировалась, и некоторые царские чиновники завели привычку отправлять третьим лицам письма, в которых они беззастенчиво льстили своим начальникам [273]. Несмотря на то что охранка работала бок о бок с традиционным российским Департаментом полиции и Отдельным корпусом жандармов, в обществе она так и не получила той известности, которая имелась у ее более обеспеченного французского аналога [274]. Однако тайна, окружавшая охранку, играла ей на руку.

Многие сотрудники охранки имели хорошее образование, составляя своего рода «полицейскую интеллигенцию», и собирали библиотеки революционных трудов с целью дискредитации взглядов революционеров [275]. В своей работе они использовали новейшие достижения зарубежных коллег, по примеру лондонской полиции взяв на вооружение книгу Э. Р. Генри об отпечатках пальцев и позаимствовав у немецкой полиции методы ведения картотеки [276]. Впрочем, борьба с террором оказалась грязным делом: иногда охранка сталкивалась с необходимостью позволять террористам осуществлять задуманные ими покушения с тем, чтобы полиция могла по возможности накрыть всю террористическую сеть [277]. Более того, многие осведомители охранки сами совершали политические убийства с тем, чтобы доказать революционерам, что им можно доверять и не лишаться возможности доносить о замыслах террористов. Царская полиция, участвуя в убийствах других царских чиновников, марала свою репутацию и обостряла трения между соперничающими политическими кланами. В результате руководство охранки само попало под полицейский надзор, хотя негодяев в его рядах нашлось меньше, чем тех, кто был убит своими собственными агентами-ренегатами [278]. Кроме того, охранка ощущала презрение со стороны царя Николая II, который почти никогда не удостаивал начальника охранки аудиенций [279]. И все же охранка, не имевшая почти никаких связей при дворе, была единственным органом государства, пустившим подлинные корни в обществе. Более того, несмотря на соучастие этого полицейского учреждения в делах террористов, с которыми оно должно было бороться, и его отчуждение от режима, который оно должно было защищать, охранка записывала на свой счет один успех за другим