Сталин. Том 1. Парадоксы власти. 1878–1928. Книги 1 и 2 - стр. 11

Прочие подающие надежды политики со всей Европы учились у Бисмарка его примеру «политики как искусства» [12]. Вообще говоря, в глазах Лондона с его прочно утвердившимся правовым государством Бисмарк представлял собой угрозу. Но в глазах Петербурга, нуждавшегося в оплоте против левого экстремизма, Бисмарк казался спасением. С любой точки зрения осуществленное им усиление Пруссии посредством объединения Германии – без опоры на какое-либо массовое движение, без серьезного предыдущего опыта управления страной, в условиях противодействия со стороны множества грозных игроков – входит в число величайших дипломатических достижений двух последних столетий [13]. Более того, косвенным образом воздавая должное побежденному им повелителю, французскому императору Наполеону III, Бисмарк ввел в стране всеобщее избирательное право для мужчин, увязав политические успехи консерваторов с крестьянским германским национализмом с тем, чтобы обеспечить доминирование парламента. «Если бы Мефистофель влез на кафедру и стал читать Евангелие, сумел бы он вдохновить кого-нибудь своей проповедью?» – возмущалась газета проигравших немецких либералов. Более того, Бисмарк выманил у немецких консерваторов согласие на учреждение обширной системы социального обеспечения, тем самым выбив почву из-под ног и у социалистов. Еще больше грандиозности достижению Бисмарка придавало то обстоятельство, что Германия вскоре после своего объединения совершила феноменальный экономический рывок. Буквально в одночасье страна обогнала первую державу мира, Великобританию, в таких ключевых современных отраслях, как выплавка стали и химическая промышленность. После того как Великобританию поразил относительный «упадок», новый бисмарковский рейх взял курс на переустройство мирового порядка. Как отмечал один русский наблюдатель, Германия уподоблялась «громадному паровику, с чрезвычайной быстротой генерирующему избыток паров, которым нужен выход» [14]. Как мы увидим, российский истеблишмент – или по крайней мере его более способные элементы – был одержим Бисмарком. Не один, а два немца – Бисмарк и Маркс – составляли второго двуглавого орла, нависшего над Российской империей.

Личность Сталина как будто бы не представляет для нас тайны. Старая песня – отцовские побои, притеснения в православной семинарии, развившийся у него «ленинский комплекс», требовавший превзойти наставника, интерес к Ивану Грозному и последовавшее за всем этим уничтожение миллионов людей – давно потеряла всякую убедительность, даже в своих изощренных версиях, сочетающих в себе анализ русской политической культуры с изучением личности Сталина