Сталин. Генералиссимус Великой Победы - стр. 16

Исповедь венчается суждением священнослужителя, которое равносильно судебному решению для верующего, определяя степень соответствия или несоответствия его поведения правилам церковной жизни. Священник может обосновать свои слова авторитетными ссылками на священные тексты. У верующего не должно было быть ни малейших сомнений в том, что устами священника гласит Небесная Церковь. Поэтому решения священника должны быть взвешенными, мудрыми, ясными и не подлежащими обжалованию. Иосиф знал, что во власти священника охарактеризовать сравнительно небольшой проступок верующего, как шаг к измене Богу и тем самым своевременно предотвратить его грехопадение. Священники могли отказываться отпустить прихожанам их грехи, не допустить их к таинству причастия, накладывать различные епитимии. Он также знал, что священник может санкционировать прощение тяжких грехов преступнику, чтобы сохранить в душе падшего надежду на спасение и тем самым остановить его на гибельном пути.

В церкви Иосиф учился выражать мысли логично и понятно, быть беспристрастным судьей человеческих поступков, судьей строгим и справедливым. У священнослужителей он учился умению находить слова и манеру поведения, позволявшие смирить злые мысли и буйные страсти паствы, вдохнуть надежду и веру в сердца людей. Очевидно, что примеры священнослужителей оказали влияние на последующую жизнь Сталина и помогали ему строить свои выступления и свое поведение уже в качестве государственного руководителя. Многочисленные очевидцы отмечали, что Сталин умел сделать так, чтобы люди откровенно рассказывали ему о своих делах и проблемах, а он мог их долго и с поразительным вниманием выслушивать.

Есть многочисленные свидетельства и разборов Сталиным проступков людей, которые по своей форме во многом напоминали разборы священниками поведения прихожан, совершавших грехи. Как и православные священники, которые могут долго и сурово разбирать вину прихожан, Сталин мог подолгу «пилить» виновных и указывать им на возможные тяжкие последствия, вытекающие из их, казалось бы, незначительных проступков. Зачастую такие беседы Сталина венчались «отпущением грехов», когда виновник уходил от него не только с чувством облегчения, но и вдохновленный оказанным ему доверием. В то же время Сталин мог жестко «накладывать епитимии» на тех, кто, по его мнению, совершал непростительные проступки.

Вероятно, привычки, сложившиеся под воздействием примеров священнослужителей, отразились впоследствии и в манере сталинских письменных работ и публичных выступлений. Четкости сталинской речи или письменных работ способствовало сочетание риторических вопросов и кратких ответов, в стиле церковного катехизиса. Для выступлений Сталина была характерна жесткость и категоричность церковной логики. Многие образы, использованные Сталиным в его речах и публикациях, были взяты из церковного лексикона. Активно применялись Сталиным в его статьях и речах речевые повторы, используемые в церковных проповедях.