Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года - стр. 39

Из воспоминаний Михаила Монаселидзе. Перевод с грузинского РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 267.

Христофор Тхинвалели:

Я видел Сосо в 1907 г., когда у него умерла жена, которую мы похоронили на Кукийском кладбище.

Из воспоминаний Христофора Тхинвалели. Перевод с грузинского

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 265.

Г. Елисабедашвили:

В ноябре 1907 г. скончалась Като – супруга Сосо. Товарищ Сосо глубоко переживал эту утрату. Он проводил Като до могилы, несмотря на то, что это было очень рискованно с его стороны, т. к. царская охранка усиленно искала его. Сироту взяла на воспитание в деревню мать Като. Тов. Сосо вернулся в Баку.

Из воспоминаний Г. Елисабедашвили. Перевод с грузинского

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 268.

П. Онуфриева (Фомина)[91]:

Он в то время потерял жену и рассказывал, как жалел ее, как ее любил, как тяжело ему было переживать эту потерю. «От меня, говорит, все оружие отбирали, вот как мне было тяжело». Еще он говорил: «Я понял теперь, как мы иногда многого не ценим. Бывало, уйду на работу, не прихожу целую ночь. Уйду, скажу ей: не беспокойся обо мне. А прихожу, она на стуле спит. Ждала меня всю ночь». Мальчик у них был маленький. Он жил у родственников в Тифлисе. Жена у Иосифа Виссарионовича была портниха. Он мне часто говорил: «Вы не представляете, какие красивые платья она умела шить». […] Много мне рассказывал о юге, о том, как хорошо там, какие там сады, здания. Мне частенько говорил: «Вы мечтаете поехать на юг, приезжайте к нам, я дам записку своим хорошим знакомым, они вас примут как родную». А о том, что у него родители там, он не говорил и я не знала.

Из записи беседы сотрудницы ИМЭЛ Эвенчик и секретаря Вологодского обкома Далматова с Онуфриевой-Фоминой, 7 июля 1944 г., Вологда

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 77–78.

М. Эфендиев:

Жизнь Сталина неразрывно была связана с партией. Ничего его не интересовало, кроме судьбы организации и рабочего движения. Даже в свободное время, если кто-нибудь из товарищей заходил к нему, он беседовал, обсуждал вопросы, связанные с партийной жизнью. Порой казалось, что у него нет личной жизни, что вне вопросов партии он чувствует себя неладно. Если кто-нибудь из товарищей отвлекался в беседе на другие темы, Сталин быстро опять возвращался к делу, т. е. жизни организации. Можно смело утверждать, что у Кобы не было знакомого, не имеющего отношения к партии, за исключением жандармов, с которыми ему приходилось знакомиться вынужденно.

Коба обладал большой памятью на лица; достаточно было видеть раз человека, чтобы запомнить его, спустя долгое время после моментальной встречи, он мог быстро разыскать в своей памяти обстоятельства, при которых познакомился с ним, и даже имя, фамилию, если знал их.