Сталь - стр. 26
– Больно? – спрашиваю невпопад.
Он в ответ мне хмурится, будто не понимает, а я очень осторожно касаюсь кончиками пальцев его лба и аккуратно провожу над ранкой. Какое мне шампанское? Я и без того будто пьяная. Это все страх в бурной смеси с адреналином – они поджаривают мозги. А еще страсть к жизни и осознание того, что я жива – ну хотя бы на полтора часа горизонтального полета.
У меня по-прежнему слезятся глаза, горят щеки и дрожат руки, но я чувствую себя гораздо лучше, почти хорошо. Я чувствую себя полной жизни, а вот Егор, напротив, кажется мне каменным изваянием. Даже сейчас, когда, трогая его кожу, я получаю мелкие разряды тока, он ничем не выдает эмоций. Он будто бы обладает окклюменцией, помните эту штуку из Гарри Поттера? Когда твои мысли и чувства спрятаны за стенами, бесконечно высокими стенами, и никто другой не может добраться до них.
– Могу я помочь вам выдвинуть столики? – прерывает нас не очень милая Анюта, которая взглядом облизывает Егора с ног до головы и не обращает никакого внимания на меня.
По сути, мне тоже на нее плевать, но я одергиваю руку и отворачиваюсь к окну. Почему-то сейчас белизна пушистых облаков успокаивает мое бушующее сердце, а не учащает пульс, как один сексуальный пилот.
Когда Егор вручает мне бокал, я делаю пару глотков и вдохов-выдохов, он же попивает простую воду, задумавшись о чем-то, – само спокойствие. Ничего не напоминает мне о пережитом стрессе, только губы пекут, но я подумаю об этом потом.
– Зачем ты летишь в Москву? – почти ровным тоном спрашиваю я. Голос не дрожит, что заметно радует.
Я отпиваю еще шампанского и выдавливаю из себя улыбку.
– Медали за отвагу получать, – усмехнувшись, отвечает Егор, а я даже не сержусь на него за эти шуточки.
Зависаю на его губах, потому что они то и дело манят мой взгляд. Это ненормально так откровенно пялиться, я знаю, что невежливо, и вообще…
– Почему ты мне сразу не сказал? – вырывается у меня, как ни хотела бы смолчать. – Когда я села к тебе в машину. Почему сразу не выставил меня?
– Своих не бросаем, – его легкая улыбка зачаровывает. – К тому же ты забавная, когда выпьешь. Хотя сбегать босиком все равно было глупой затеей.
Щеки вспыхивают. Я чувствую себя глупо, оттого сержусь.
– Надеюсь ты не выбросил туфли, они стоят, как крыло самолета.
– Нет, они тебя ждут.
Кивнув без слов, я отвожу глаза и крепко сжимаю бокал, потому что мне не нравится Надежда, разрастающаяся в груди цветником. Я с какого-то перепугу в каждой его фразе слышу подтекст и вижу знаки.
Нет ничего хуже знаков.
Шампанское на голодный желудок быстро хмелит. Оно, конечно, кислое и явно дороже, чем я люблю, но на подобный – критический – случай подойдет. Пузырьки помогают расслабиться, правда, только до тех пор, пока самолет не берет крен, заваливаясь на левую сторону. Я дергаюсь и снова становлюсь одним большим сжатым комком нервов.