Стакан воды (сборник) - стр. 13

. Скриб и писал для той публики, которая битком набивалась в театры Бульваров. Но от театра высокое искусство и его деятели всегда требовали особых функций – воспитательных, вспоминая, между прочим, именно ту идею, которая была сформулирована ненавистным для романтиков классицизмом. Со времен кардинала Ришелье театр начал рассматриваться как средство интеллектуального и нравственного воздействия на публику, превратился в «кафедру», в «трибуну», на которой проповедь чередуется с исповедью. Французская революция, сметая все прежние сословные рамки и разграничения, выпускает на сцену истории народ, массу, толпу, которая стремительно создает свое искусство, свой театр. Этот театр оскорбляет вкус настоящих ценителей, он больше не воспитывает публику, а потакает вкусам толпы. Рождающийся драматический театр раздражал и драматических авторов, которые в 1829 году обратились к королю с просьбой вмешаться и повлиять на литературные и театральные процессы, как это когда-то делал великий король французов – Людовик XIV. Но, вероятно, Карл X в большей степени, чем деятели искусства, понимал суть происходящих во Франции событий, ответив ревнителям за чистоту искусства: «Как и у всякого француза, у меня есть лишь место в партере». Скриб, осуждаемый и критикуемый коллегами, уничтожаемый театральной критикой, писал для партера, точно осознавая свою связь со временем.

Принадлежащий искусству романтизма, как и Гюго, Скриб уже не вписывается в парижскую жизнь после 1848 года. В 1848 году покидает Францию Гюго. В 1849 году Скриб пишет последнюю свою большую пьесу – «Адриенну Лекуврёр». Он пишет ее уже не один, а вместе со своим постоянным коллегой – Э. Легуве. Заглавная роль писалась для звезды французского театра, последней трагической актрисы уходящей Франции – Рашель.

Ее сценическая индивидуальность, ее особенная манера заставляли современников восхищаться, казалось бы, навсегда разрушенной романтиками классицистской трагедией. Она блистала в трагедиях Корнеля, куски из которого в пьесе Скриба Адриенна Лекуврёр будет читать в самые острые, самые патетические моменты, она покоряла зал в трагедиях Расина, которого романтики противопоставляли Шекспиру как антитезу. Сила ее воздействия на зал была поразительной, ее голос воспет всеми, кто видел актрису на сцене Комеди Франсез в те годы. Многие тогда считали, что Рашель вернула на сцену уничтоженную романтиками классицистскую трагедию. И только самые проницательные, остро чувствующие природу театра знатоки, такие, как театральный критик Жюль Жанен (который, кстати, издевался над Скрибом с момента его вступления в Академию), понимали глубинную связь искусства Рашель с романтизмом, с уходящим стилем французского театра, отмечая неровность, бурные страстные всплески, сменяющиеся эмоциональными спадами в ее актерской игре: «Она не забывает ни на минуту господствующей страсти в роли своей. Хотя могла бы этим произвести большой эффект. Потом, когда она не сможет больше так сильно чувствовать, когда устанет, измучается от страданий, тогда играет до конца трагедии – как позволят ей силы; она не играет, не слушает; голос ее падает вместе с жестами… Будьте же снисходительны, если увидите, что она идет ощупью по дороге, по которой сейчас шла с такой энергией: что делать! Погас свет, указывающий ей дорогу»