Сшитое лицо - стр. 22

Бэркэ, находясь в полусне, простонал, на миг открыл глаза и вновь провалился в тьму. В это мгновение его мозг ухватил увиденную картину, и Бэркэ догадался, что находится в юрте. Что-то мешало ему, дыхание было хриплым и неровным. Бэркэ ощутил, как горит его лицо. Весь правый бок болел, и грудь словно пронзало всякий раз, когда он пытался вздохнуть. Что со мной стряслось? Нападение  воинов в масках представлялось ему полусном. Главарь шитолицых… воспоминание о нем пугало Бэркэ. Смех врага звучал у него в голове и от этого бросало в дрожь.

Когда Бэркэ очнулся снова, было темно. Сначала он ничего не видел, но потом вокруг возникли смутные очертания крохотной юрты. Память частично вернулась, и обрывки воспоминаний захлестнули его, как холодная вода спящего человека. Сердце заколотилось, он вспомнил не всё, что приключилось с ним, но тяжелое чувство беды, случившейся с его друзьями, охватило его душу чёрным удушливым мраком.

Бэркэ попытался вскочить, но боль охватила его, стиснув, как кулак гиганта. Дыхание оставило его, он сумел только охнуть и повалился обратно на оленьи шкуры. Еле восстановив дыхание, весь в поту, Бэркэ вновь впал в забытье.

Под утро он пришел в себя от прикосновения холодного воздуха: в жилище вошел худой старик – он был незнаком Бэркэ и поначалу испугал его своим появлением. Чиркнув кресалом и не обращая внимания на парня, тот молча разжег очаг. При свете костра Бэркэ,  стараясь не выдавать своего волнения, разглядел пришедшего. Старик был уже на склоне своих дней, и его седые космы местами совсем побелели. Плоский нос и рот углами вниз делали его лицо суровым. Правда, вскоре стало ясно, что он не опасен. Подогнув колени, старик сел напротив и успокоив Бэркэ жестом, тихим и сипловатым голосом попытался уговорить парня лечь обратно на шкуры. Бэркэ попытался подняться. От усилия у него помутилось в глазах, и стены юрты завертелись колесом. Он простонал и зажмурился. Из-за резкого движения рана на боку, умело зашитая стариком, воспалилась. Откинувшись, он обнаружил, что и лицо его частично обмотано тряпками и сильно саднит. Бэркэ вспомнил последние мгновения жизни Бузагу, плачущего Толбочоона и кожаные маски нападавших. Его затрясло, как в лихорадке, и он снова с криком попытался вскочить, оттолкнув старика.

– Кто ты? – В горле немилосердно саднило, и Бэркэ скрючился в приступе кашля. – Аа…– просипел он. Собственный голос показался ему слабым и хриплым, и стены юрты вновь поплыли перед глазами. Старик хотел помочь ему, но парень махнул рукой и вскоре оправился.