СС. Орден «Мертвая голова» - стр. 57

Тут вмешался Гиммлер. Отвечая за безопасность в Коричневом доме, он счел своим долгом защитить Рема от людей Буха. 24 марта Гиммлер вызвал Буха и потребовал от него объяснений, после чего дело закрыли. Однако Рем не был так уж уверен, что ему больше ничего не грозит. Вместе с Беллом они отправились в Берлин узнать, что на уме у политических противников. 1 апреля Рем встретился с Майром и потребовал свидетельства против Шульца, ответственного за реорганизацию СА, которого он ошибочно считал виновным в заговоре убийц. Через неделю Белл наведался в редакцию социал-демократической газеты «Форвертс» и снова пересказал там всю эту историю. Как заметил редактор Ф. Штампфер, «по сути, они спасались бегством, так как боялись, что их казнят свои же. Белл получил указание сообщить все нам, так чтобы в случае, если их убьют, люди узнали, кто в этом виновен».

Гиммлер появляется в этой истории еще раз, теперь в берлинском убежище Рема, правда, неясно, в какой роли. Но он уговорил-таки его вернуться в Мюнхен. Конечно, Гиммлер не мог предотвратить публичного скандала. У двух графов из СА, дю Мулена и Шпрети, сдали нервы, и они отправились в полицию – обвинять Буха и его сообщников. В октябре 1932 года Данцейзен был приговорен к шести месяцам тюрьмы за подстрекательство к убийству. Бух и банда Горна остались безнаказанными. Впоследствии партия предъявила редакции «Мюнхнер пост» иск за клевету.

Самое смешное во всей этой истории, что извращенцы из СА обратились к своему врагу, светочу демократов Майру, чтобы он защитил их от убийц, которых науськивал один из их собственных партийных судей. Зять и доверенное лицо Буха Мартин Борман был возмущен: «Один из ведущих членов партии видит в другом своего злейшего врага и оскорбляет лидеров партии, обзывая их свиньями!» Однако одно стало очевидно – без ордена, созданного Гиммлером, партия обойтись не может. В октябре того же года Борман писал Рудольфу Гессу, личному помощнику Гитлера: «Приглядитесь к СС. Гиммлер, в конце концов, человек известный, и его способности нам тоже хорошо известны».

За пределами партии люди также стали понимать, что 50 тысяч эсэсовцев – это сила, способная цыкнуть на буйную толпу извращенцев-штурмовиков. Люди Гиммлера помнили его слова, сказанные 13 июня 1931 года: «Пройдет несколько месяцев, а может быть, всего несколько дней, прежде чем настанет решительный момент. Мы пойдем туда, куда укажет нам фюрер». Эсэсовцам оставалось недолго ждать – 30 января 1933 года было уже не за горами. Готовилась «ночь длинных ножей», но вот у кого они будут в руках – у штурмовиков или у эсэсовцев, – пока не было ясно.