Срок годности. Сборник экологической прозы о человеке и планете - стр. 21
На участке папа хотел все делать сам. Деревья он сначала спиливал зубастой ручной пилой и валил на землю, потом мы вместе распиливали каждое на несколько частей, рубили мелкие сучки топором, сдирали грубую кору, под которой оставался нежный молочный ствол, гладкий, как кожа ребенка. Его хотелось обнимать, прислоняться к нему щекой. Деревья недолго были такими. Они быстро серели, седели. После смерти папы все срубленные стволы подгнили и растрескались. Несколько бревен украли с участка соседи для своих домов и сараев.
Папа успел заложить квадратный фундамент: вбил сваи и положил горизонтально несколько бревен: обозначил место для будущего дома. Внутри этого квадрата потом вырос новый лес.
Папа заболел и не мог дальше строить дом. Но продолжал ездить туда, а потом стал ходить пешком. Несколько часов в одну сторону по плохой дороге – я не знаю, как он проходил из раза в раз этот маршрут с заплетающимися ногами, трясущимися руками. Его часто принимали за пьяного, потому что так выглядела его болезнь.
На даче не было дома, но всегда был сарай. Сарай служил временным убежищем, штабом, в сарае хранились инструменты, одежда, семена и бутылки с водой. Один раз папа не пришел ночевать домой. Была поздняя осень. Мама позвонила сестре. Уже в темноте они поехали на дачу. Он был там, в своем убежище, в своем логове. Лежал в сарае прямо на полу, укрывшись штормовкой. Дача – его бегство от болезни, от семейных ссор, от себя, форма забытья.
Каждый раз, когда я иду в лес, попадаю в воронку воспоминаний. Джоан Дидион в книге «Год магического мышления» после смерти мужа старается избегать всех мест, где она бывала вместе с ним, потому что эти места выбивают почву из-под ног, в этих местах проваливаешься так глубоко в воспоминания, что никак не можешь выбраться назад. Воронка тебя затягивает, ее края скользкие, не за что зацепиться. В середине воронки дырка, скользишь вниз по спирали и проваливаешься в эту дырку, как в открытый космос. Воспоминания летят, как астероиды, хочешь увернуться, но не можешь – и вот уже от тебя откололся кусок. Воронка – маленькая черная дыра.
Когда я первый раз приехала после смерти папы на дачу, я пошла в лес одна. Пробравшись через чащу, я вышла на просеку. По ней мы всегда долго шли вперед, искали красноголовики и землянику. Мне хотелось кричать, но крик застрял галькой в гортани, и я молча плакала. Откуда-то с дач пахло костром, а лес пах мокрыми хвощами и листьями. Лес – моя самая сильная ностальгия. Я грущу в нем и не могу жить без него. Лес как хорошая песня. Ее переслушиваешь тысячи раз.