Срез. Рассказы - стр. 24
Друг этот пропал года три назад. Я пытался отыскать его, да без толку. Но уверен, что он жив, это возраст у нас такой. Человеку просто хочется исчезнуть. Уехать туда, где нет знакомых, потихоньку жить, думать, читать. Смотреть на воду. Иногда, глядя внутрь себя, я различаю осенний пляж.
Солнце только что встретилось с морем. Километры песка меняют цвет. Я вижу силуэт человека в шортах и панаме. Его тень похожа на детский рисунок. Сзади трудно понять его возраст. Плечи свободны, шаг расслаблен. В руках – хваталка для мусора с длинной ручкой и сумка-тележка. Его должность называется «смотритель пляжа». Это значит: собрать бутылки, пакеты, лохмотья водорослей, полить газон…
Его лечит эта работа. Вместе с пляжем он как бы чистит свою душу. И душа, пусть на время, становится лучше, новей. Печали – эфемернее, а счастье – бесконечным, как море или небо. По краю горизонта бахромой зависли облака. Чуть ниже элегантно позирует корабль. Тихо сегодня. Еле слышно шелестит прибой, а вода похожа на мех. Хочется погрузить туда руки, словно в нежную, мягкую шубу. Или накинуть её на плечи, будто мантию. Чтоб она тянулась за тобою без конца, размывая следы, удаляя ненужное прошлое…
«Антон… – шепчу я. – Антон!»
Человек медленно оборачивается.
Общага и дипломат
В институтские годы все мои «домашние» приятели завидовали сокурсникам, жившим в общежитии. Общага соблазняла цинизмом взрослой жизни, упоительным отсутствием родительской тирании. Но – с присутствием финансовой помощи из дома – единовременной, что важно. Мне, например, выдавался рубль в день. Или трёшка – это если повезёт и у родителей не окажется рубля. За этот жалкий рубль меня будили и выгоняли из дома в нечеловеческую рань – к первой паре. Кроме того, возвращение за полночь и / или в нетрезвом виде грозило тяжёлой и продолжительной нотацией.
Конец ознакомительного фрагмента.