Средство от облысения - стр. 19
Он снял с вешалки кепку, вывалил в нее мятые купюры, высыпал монеты. Несколько секунд смотрел на деньги, потом пробормотал:
– Себе возьму на проезд в ваще… обще… – в обобществленном, – выговорил он с трудом, – транспорте.
Выгреб из кепки мелочь, пытался засунуть ее обратно в карман. Но вывернутая подкладка не поддавалась, мелочь покатилась по полу.
Володя отчаянно пытался не шататься и сохранять равновесие. Снова посмотрел на кепку и надел ее на голову, вместе с деньгами, которые смешным комом вздулись на его макушке.
Лена присела и собрала монетки, протянула их мужу.
– Оставь себе и это! – гордо заявил Володя. – Всё у меня забрала! Украла! Где дети?
– Уроки делают. Ты выпил?
– Почему дети не спят до сих пор?! – рявкнул Володя.
– Потому что еще нет девяти часов.
– Смотри мне! – потряс Володя указательным пальцем перед ее носом.
Они топтались в узкой прихожей. Лена от волнения забыла все приготовленные слова.
– Что «смотри»? – залепетала она. – Как ты мог?
– Я мог? Мало того что ты сама… сама изменила мне, ты еще пыталась очернить другую женщину, только потому, что когда-то в ее субде, то есть в судьбе, была ошибка. Ты низкая, продажная баба!
– Что? – изумилась Лена. – Как ты меня назвал? Дурак! Пьяный дурак!
Прибежали Настя и Петя, испуганно застыли в проеме.
– Дети! – гаркнул на них Володя. – Почему не спите? В кровать – я сказал! Буду сам вас воспитывать, потому что ваша мать… мать ваша… вашу…
– Заткнись! – топнула ногой Лена. – Немедленно прекрати! Проспись, а потом поговорим!
– Проспись? – зацепился Володя за слово. – С тобой проспись? Никогда! Ты… все вы! Анна Каренина! – Володя презрительно ткнул в Лену пальцем. – Ирина с иностранцем! Все вы! И в литературе, и в жизни!
– Какие иностранцы? Что ты несешь?
Лена отвечала не по правилам. Никаких тебе «Володенька! Извини! Не кричи, я не слышу!».
Напротив! Сама во всю глотку вопила:
– Бессовестный! Надрался! Ушел! Пришел пьяный! Как тебе не совестно! Детей постыдись!
– Дети! Сам их воспитаю! Но они должны спать!
Мысли путались, но одна сидела железно: он тут не останется, он с ней не будет! Пусть еще радуется, что он сдерживает себя, а ведь очень хочется врезать кулаком в ее гладкое лицо, почувствовать, как мнется нежная кожа. Да что там побить, ему хотелось убить ее, пусть помрет, проклятая, а детей он сам воспитает.
Кажется, уже говорил.
И Володя в третий раз с тем же посылом через голову жены обратился к Насте и Пете:
– Ничего не бойтесь! Спартанское воспитание! Обеспечу! Но спать по режиму!
– Папа, – сказала Настя, – мне кажется, тебе самому не мешает сейчас поспать.