Средний пол - стр. 77
Но оставим в стороне эти генеалогические проблемы и вернемся к биологическим фактам. Точно так же, как у девочек, живущих в одном дортуаре, у Дездемоны и Лины менструальные циклы были одинаковыми. Названный день был четырнадцатым. Это не проверялось с помощью каких-либо термометров, но уже через несколько недель тошнота и обострившееся обоняние все подтвердили. «Назвать это утренним токсикозом мог только мужчина, – заявила Лина. – Он, вероятно, являлся домой только утром и тогда замечал это». Приступы тошноты не подчинялись никаким правилам и возникали в самое разное время. Рвота могла начаться днем или посреди ночи. Беременность оказалась шлюпкой в бушующем море, из которой они не могли выбраться. Оставалось только привязать себя к мачтам своих кроватей и пережидать шторм. Враждебным было все, с чем они сталкивались, – простыни, подушки, даже воздух. Дыхание мужей стало невыносимым, и когда находились силы пошевелиться, они жестами просили их держаться подальше.
Беременность женщин принизила роль мужчин, и после первого всплеска мужской гордости они довольно быстро осознали свою скромную роль, которую природа отвела им в драме воспроизводства, и, спровоцировав непонятный им взрыв, смущенно отступили в тень. И пока их жены величественно страдали в своих спальнях, Левти и Зизмо слушали в зале музыку или отправлялись в греческий квартал, в кофейню, где они никого не могли оскорбить своим запахом. Они играли в триктрак и говорили о политике, и никто не упоминал о женщинах, так как в кофейне все были холостяками – независимо от возраста и количества произведенных на свет детей, общество которых теперь предпочитали жены. Темы разговоров всегда были одними и теми же: они обсуждали турок и их жестокость, Венизелоса и допущенные им ошибки, возвращение царя Константина и оставшееся неотомщенным сожжение Смирны.
– И кого-нибудь это волнует? Никого!
– Это похоже на то, что Беренжер сказал Клемансо: «Мир принадлежит тому, кому принадлежит нефть».
– Чертовы турки! Убийцы и насильники!
– Сначала они обесчестили Агию Софию, а теперь уничтожили Смирну!
– Хватит скулить, – вмешивался Зизмо. – В этой войне виноваты греки.
– Что?!
– Кто куда вторгся? – вопрошал Зизмо.
– Турки. В тысяча четыреста пятьдесят третьем году.
– Греки и своей-то страной управлять не могут. Зачем им еще другая?
Здесь все вскакивали, опрокидывая стулья.
– Да кто ты такой, Зизмо? Несчастный понтиец! Турецкий прихлебатель!
– Я люблю правду! – кричал Зизмо. – Нет никаких доказательств, что Смирна была подожжена турками. Это сделали греки, чтобы потом взвалить всю вину на турок.