Средневековые сказки - стр. 4
– Да? – откликнулась графиня, оборачиваясь. Дверь неслышно отворилась, и в покои вошёл Енот.
– Госпожа желала меня видеть?
– Садись, слуга Енот! – улыбнулась повелительно Анна. – Ну, как тебе мои дети?
– Госпожа изволит, чтобы я выражался прямо? – хитро усмехнулся шут, опускаясь на скамеечку у ног женщины.
– Разумеется. Только не слишком неучтиво и выбирая выражения! – предупредила она.
– Я буду правдив, ваше сиятельство, когда стану хвалить двух чудесных созданий, мирно спящих сейчас! Ваша дочь, сударыня, чистейшее создание, юный ангел! Сложно представить себе, сколь велика была любовь двоих, давших жизнь подобному мотыльку, столь же прелестному, сколь и резвому!
– И не по годам умному, верно? – добавила польщённая мать.
– Никак нельзя не согласиться! Очаровательное дитя в нежном своем возрасте любопытно до древнеримской поэзии и пожелало ею заменить сегодняшнюю сказку…
– Так ты и в древнеримской поэзии хват?! – воскликнула очарованная нежной музыкой его голоса Анна.
– Имею честь, ваше сиятельство!
– И где ж ты её понабрался? – графине становилось всё любопытнее. – Ведь ты ж крестьянский сын!
– А это святой отец наш, человек весьма просвещённый и наделённый любознательностью и остротой ума, за что и был сослан в отдалённый наш приход. Я не пригоден для крестьянских работ, и отец, не решившись избавиться от меня во младенчестве, отдал священнику на воспитание. Скромную пищу тела я получал от отца родного, а умственную – жадно впитывал от отца духовного. И здесь составил предмет огорчения добрейших родителей и особую гордость святого отца!
– Однако ж… – проговорила Анна и на минуту задумалась. – Да, а каким нашёл ты сына моего, Готлиба-Яна?
– Мальчик добр от природы, сударыня, но непосильное душевное страдание толкает его на жестокости.
– И это верно! – Анна опустила глаза. Как сразу и как точно самую суть уловил этот странный уродец! Она подняла глаза и снова пристально принялась рассматривать его лицо. Весьма живое и умное, освещённое большими навыкате ореховыми глазами под тонкими бровями, прямой нос, лишь большеватый рот портил довольно правильные черты его. И если бы не ущербность тела, он был бы очень даже интересен!
– Скажи-ка, шут мой, а сколько тебе лет?
– Восемнадцать, сударыня, и три месяца.
– Так мало? А я-то полагала, никак не меньше двадцати, ведь ты уже столь просвещён! – удивлённо подняла брови Анна. – Скажи… А не бывал ли ты влюблён?
– Да ну, бросьте, госпожа! Уж мне ли думать о подобных материях! – несколько ядовито покачал головой карлик.
– Хм, ну что ж, нет так нет! А не знаешь ли ты забавных историй? Я до них большая охотница!