Средневековая история. Граф и его графиня - стр. 57

– Ты с ума сошла?

– Алисия, не спорь со мной. К нему можно пройти? Веди!

И такой командный тон звучал в голосе графини, что Алисия повиновалась.

А вдруг и правда поможет?

Камердинер, ломавший руки у королевской спальни, и слова не сказал против. Приказал король пропускать графиню Иртон, он и будет пропускать. И держать оборону от придворных. Король занят государственными делами. И никак иначе.

Лилиан Иртон?

Ее бы не пропустили. Но… графиня была допущена ко двору, графиня дружила с ханганским лекарем, графиня могла помочь. А придворные докторусы… давно известно – высокие посты занимают далеко не самые знающие. Скорее – самые пробивные.

Да и можно ли допускать к королю людей, которые его сильно не любят за указы о гильдиях?

Лучше уж Лилиан Иртон. Слухи-то о ней ходят хорошие…

***

Ровно через десять минут Лиля опустилась на колени перед Эдоардом. Его величество открыл глаза.

– Вы?

– Ваше величество, молчите, – приказала Лиля. – Вам сейчас вредно говорить. Дайте пульс послушать.

Больше всего Лиля боялась инфаркта или инсульта. Чай, не мальчик. Хряпнет по сердцу – и привет семье. А что тогда начнется в стране?

Сказала бы она это слово, да пульс считает.

Но пульс порадовал.

Сто десять.

Это, простите, не инфаркт. Не-ет, там хуже было бы. А такой и у нее бывал перед экзаменами.

Это – нервы. А вот что болит?

Выясним. Главное, чтобы пациент в процессе не померши.

Работайте, графиня. Расстегнуть чертовы крючки камзола, развязать все завязочки, осторожно раздеть больного – и заниматься делом.

Вы – справитесь. Определенно.

Эдоард сначала пытался сопротивляться, но…

Когда нам плохо – разве мы разбираем, кто есть кто? Эдоарду было плохо и душевно и физически – и он приоткрылся. А Лиля… сейчас она, прежде всего, была врачом, который видел перед собой больного человека. И вела она себя соответственно.

Король? Крестьянин? Вирманин?

На горшке и операционном столе – все вы одинаковы!

И Эдоард доверился графине Иртон. Тем более она была абсолютно уверена в себе и действовала, как опытный врач.

Страшно тебе? Тошно?

А пациенту страшнее. А потому…

Лиля уверенно проводила пальпацию, перкуссию – и все чаще вздыхала с облегчением. И расспрашивала короля.

– Нет, не говорите. Если согласны – опустите веки. Если нет – не опускайте. Говорить вам пока будет больно.

Вот с этим король был полностью согласен.

– Больно вот здесь и здесь. И боль меняется при вздохе, движении, при надавливании, она не постоянная, не статичная….

Эдоард моргал. И чувствовал, как становится спокойнее.

Это ведь не смерть? Ему сейчас никак нельзя умирать.