Размер шрифта
-
+

Средневековая история. Граф и его графиня - стр. 42

Горькая гадость. Но успокаивает ведь…

Алисия расхаживала по комнате.

– Я и сейчас не верю, что Амалия…

– Я бы тоже не поверила. Но что мы о ней знаем?

– Она моя…

– Дочь. А в остальном?

– Жена, мать… Питер ее обожает.

– А она – его?

Алисия задумалась.

– Вроде бы тоже…

– И как это проявляется?

– Что ты имеешь в виду, Лилиан?

Лиля вздохнула. Как тут объяснить…

Это просто как пелена счастья в воздухе.

Когда отец возвращается домой, а мать обязательно встречает его в коридоре и целует, и у него такие глаза…

А потом они поворачиваются к дочери, которая тоже выбежала в прихожую – и улыбаются. И в воздухе словно разливаются теплые солнечные лучи.

И когда в доме вдыхаешь этот запах – и понимаешь, что здесь все счастливы. Можно облить квартиру Шанелью, но нельзя подделать это…

Счастье – словно светлячки, плывущие в воздухе. И проявляется повсюду.

В жестах, улыбках, взглядах, прикосновениях… и вот у Ивельенов Лиля этого не видела.

Ингрид и Лейф – да! Три тысячи раз – да!

А вот с Питером и Амалией, по мнению Лили, было иначе. Он – поклонялся, она – принимала это, но не более того.

Почему этого никто не замечал?

Ну, на людях все могло выглядеть и по-другому, но Лиля-то попала в такой момент, когда все полезло наружу. А всерьез ее – можно хоть сто раз повторить это – никто не принимал. Хоть на что-то муженек сгодится.

– Я не видела у них счастья. Крепкий дом, любовь со стороны Питера, спокойствие – внешнее…. Алисия, почему могло так получиться?

– Ты про Эдмона и Амалию?

– Да.

– Не знаю. Но вот то, что они держали свои отношения в тайне – спокойно. Эдмон ненавидел всех Иртонов. И, наверное, когда полюбил Амалию, сам себе не поверил.

– И что? Пришли бы к родителям, поговорили…

– К отцу, которого он терпеть не мог?

– Пришел бы к Джайсу…

Алисия задумалась.

– Лилиан, может быть, ты просто не понимаешь. Эдмон ненавидел Иртонов. Обратиться ко мне или к Джайсу для него тоже было нереально…

– А Амалия?

– А ты бы пришла к отцу с заявлением, что любишь мужчину, ждешь от него ребенка и хочешь за него замуж?

Вообще-то Аля Скороленок с таким заявлением и к президенту бы явилась. А вот Лилиан…

– Вряд ли…

– Он бы просто тебя убил.

– Надеюсь, что нет. Но…

– А мы бы вообще… выход только один: вытравить плод – и отправить Амалию в монастырь.

– Шикарно. Ладно, Алисия, мы сейчас можем гадать сколько угодно, но ответ знает только Амалия.

Алисия закатила глаза.

– Лилиан, а ты понимаешь, какой опасности ты себя подвергаешь?

– Какой опасности? – Лиля смотрела наивно.

– Ты теперь знаешь…

– О заговоре? Знаю. И что?

– То есть…

– Алисия, я собираюсь молчать. Ты – тоже. Лэйр Ганц никогда не признается, что рассказал нам. Больше никто ничего не узнает. А те, кто посмеют обсуждать короля… что, палачи в стране закончились?

Страница 42