Средневековая история. Цена счастья - стр. 57
Когда нам плохо, разве мы разбираем, кто есть кто? Эдоарду было плохо и душевно и физически – и он приоткрылся. А Лиля… сейчас она прежде всего была врачом, который видел перед собой больного человека. И вела она себя соответственно.
Король? Крестьянин? Вирманин? На горшке и операционном столе – все вы одинаковы!
И Эдоард доверился графине Иртон. Тем более она была абсолютно уверена в себе и действовала как опытный врач.
Страшно тебе? Тошно? А пациенту страшнее. А потому…
Лиля уверенно проводила пальпацию, перкуссию – и все чаще вздыхала с облегчением. И расспрашивала короля.
– Нет, не говорите. Если согласны – опустите веки. Если нет – не опускайте. Говорить вам пока будет больно.
Вот с этим король был полностью согласен.
– Больно вот здесь и здесь. И боль меняется при вздохе, движении, при надавливании, она не постоянная, не статичная…
Эдоард моргал. И чувствовал, как становится спокойнее.
Это ведь не смерть? Ему сейчас никак нельзя умирать.
Да и Лиля становилась спокойнее. Когда будет время – она сделает тонометр, пусть даже примитивный. Рива-Роччи, например. Она справится. История медицины у них в институте была хорошо представлена. И сама она интересовалась когда-то.
А вообще, больше всего симптомы были похожи на межреберную невралгию. А это лечится.
Хотя тоже болячка не лучшая. Прямой опасности не несет, зато несет косвенную. Легко спутать с инфарктом, да и поди выдержи столько боли… неприятно. Более чем неприятно.
Лиля расспрашивала и все яснее понимала, что да. Это оно.
Простуда была? Была, и раньше спину ломило, сквозняки есть, а бани-то тут нет, с прогреваниями швах…
Болезнь таки определялась.
Да и лечение… это она сможет, у нее есть и мази, и обезболивающее… есть все необходимое.
Так что король был осмотрен, напоен лекарством, разведенным в горячем вине, укутан одеялом, а сама Лиля осталась сиделкой у его постели. Нет уж. Этого пациента она никому не доверит.
Эдоард, услышав о том, что дней через десять он встанет на ноги, а потом и бегать будет, вздохнул с облегчением. И тут же получил горькую пилюлю: только при полном покое в начале лечения. Нравится не нравится – за чудесами к Альдонаю. А на земле их никто творить покамест не выучился.
Ругаться король не стал. Просто вызвал секретаря и приказал на ближайшие пять дней отменить все приемы, а документы приносить к нему в спальню, о чем тут же был отдан приказ камердинеру.
Старик, кстати, смотрел на Лилиан с уважением, когда понял, что это не просто очередная титулованная баба, а почти лекарь и знает, что делает.
Сам король собирался принимать придворных в спальне. В небольшом количестве, чтобы видели, что король просто приболеть изволил, но скоро выздоровеет и еще всем головы поотрывает.