Среди пуль - стр. 29
– Не могу сказать. Я не пророк. Но сердце болит, чувствует большую беду. – Он повернулся к Белосельцеву. – Вы, я чувствую, переживаете душевную тревогу. Может, я могу вам чем-то помочь? Знаете, сейчас в Москве находится удивительный человек, схимоиеромонах Филадельф. Он приехал из Оптиной на лечение. Очень плох, может в любой день умереть. Но духом светел и благостен. Приглашаю вас к нему. Одна встреча с ним может оказаться спасительной.
Он поклонился обоим в пояс. Перекрестил их тонкой щепотью. А Белосельцеву казалось, что по комнате скачет, танцует крохотная раскаленная точка.
Они остались одни. Клокотов выпил рюмку, схватил тонкий ломоть копченого мяса. Он язвил, негодовал, грозил невидимым, окружавшим его врагам:
– Мрази! Хотят закрыть газету! Видишь ли, будет суд! А я им сказал: «Нас остановит только пуля!» Так, значит, тебе нужны верительные грамоты? Дам, не волнуйся! – На его лице мелькнуло знакомое Белосельцеву шальное выражение, такое же, как тогда, когда двумя бэтээрами спускались с Саланга и горячий ветер ущелья приклеивал рубаху к груди, а по сторонам чернели остовы сгоревших наливников и кружил в синеве, как малое семечко, вертолет разведки.
В дверь постучали. Вошла, улыбаясь, женщина. Высокая, в длинной юбке, с бело-желтыми волосами, с черными вразлет бровями, под которыми влажно, ярко светились глаза. Ее узкое прелестное лицо, по-восточному красивое и живое, было знакомо Белосельцеву по множеству телепередач, где язвительные репортеры старались ее оскорбить, помещали среди красных знамен и бушующих толп, нарочито искажая ее лик в отвратительном пузыре короткофокусной оптики.
– Сажи! – кинулся ее встречать Клокотов. – Великолепная и всегда желанная Сажи!
Он поцеловал ей руку церемонно и шутливо. В его легкомысленных ухаживаниях были настоящая радость и обожание. Женщина это чувствовала, позволяла целовать руку. Усаживалась, прямая и стройная, расправляя на коленях широкую юбку.
– Милая Сажи, вы знаете, как я вас ценю! – продолжал Клокотов. – В нашей оппозиции много выдающихся, чистых духом людей. Но вы самая светлая, самая благородная и отважная! Позволю себе это сравнение, но вы как статуя на носу нашего оппозиционного корабля. Летите навстречу соленым брызгам, принимаете удары волн!
Они оба смеялись. Белосельцев вдруг увидел золоченую резную деву, украшающую остроконечный корабль. Ее распущенные волосы, выпуклую грудь, о которую разбиваются зеленые шумные волны. Он залюбовался ими обоими, улавливая на их лицах одинаковое упоение.
– Ваша статья прекрасна. Она служит украшением номера. – Клокотов оглянулся на стену, где висели черно-белые газетные оттиски и сквозила пустота, оставшаяся после ухода священника. – Рядом с вашей другая статья, в которой доброжелательный отзыв о Хасбулатове и Руцком. Хотя бы на газетной полосе вы примирились друг с другом!