Среди пуль - стр. 19
Они лежали, едва касаясь плечами, в зеленоватом пятне от окна, и она говорила:
– Ждала тебя каждый день. И утром, и днем, и ночью. Думала, вот раздастся звонок, и ты на пороге. Худой, загорелый, с виноватыми испуганными глазами, совсем как сегодня… Когда позвонил, я знала, что это ты. Шла открывать, думала – нет, не он, соседка, подружка, кто-то по ошибке звонит. А сама знала, что ты! Открыла – и ты стоишь!
– А я шел к тебе пешком целый час. Думал, просто гуляю, плутаю в городе, навещаю знакомые улицы. А шел к тебе. Дом за домом, переулок за переулком. Узнавал каждый фонарь, каждый лепной карниз. Запрещал себе думать, что иду к тебе, а сам шел. Когда увидел свет в твоем окне, гадал, одна – не одна! Пустишь – не пустишь! Как хорошо, что пустила…
– Я получила твое письмо зимой, ты писал, что ранен, но не ответила тебе. Все во мне было против тебя. А спустя две недели написала, и ты не ответил. Должно быть, уехал из госпиталя. Пошла в церковь и поставила за тебя свечу.
– Последний год переезжал с места на место, как во время пожара, когда горит под ногами трава и не знаешь, куда встать. Посылал тебе письма почтой, но ты не отвечала. Посылал с оказией, с командированными офицерами, но они не возвращались. Ты мне приснилась однажды, больная, несчастная, просила пить. Я несу тебе кружку, но знаю, она пуста, без воды. И так страшно за тебя, за себя!
– Ты мне тоже снился, и тоже как-то ужасно. Куда-то бежишь, кого-то зовешь. Сидишь за железной решеткой. Я протягиваю сквозь решетку руки, а меня больно бьют по рукам.
– Мы не должны были расставаться. Ссорились, мучили друг друга, но не должны были расставаться. Теперь никуда не уеду, буду здесь, с тобой. Скажи, мы больше не должны расставаться?
– Не должны…
Они лежали в длинном струящемся зеленоватом пятне света от ночного окна, как в прозрачном ручье.
Казалось, ее ноги, грудь, живот серебрятся в потоке. Над ней проскальзывают быстрые светлые рыбы – это на улице, брызнув фарами, пролетали одинокие автомобили.
– За это время, что мы не видались, случилось столько утрат! – говорила она. – Библиотека, где мы познакомились, закрылась. Подружка моя, хохотушка, которая, ты помнишь, на гитаре играла, – умерла. Другая подруга вышла замуж за богача – роскошные автомобили, поездки на Канары, туалеты, я с ней общего языка не нахожу. Кругом все рушится, страдает, ненавидит. Ночью лежу, прислушиваюсь, и кажется, весь мир распадается. Камень домов, асфальт улиц, частички воздуха. И я распадаюсь. Так страшно! Кажется, начинаешь сходить с ума!