Среда выживания - стр. 12
Непогода обрекла едва живых людей на мучительную агонию.
Я ничего не могу сделать. Нам не хватило скудных неприкосновенных запасов посадочных модулей, чтобы выдержать изоляцию. Силы на исходе…
Андрей Игоревич Русанов.
Последняя запись в личном дневнике
Пандора. Три месяца спустя…
Дождь хлестал, не прекращаясь ни на минуту. Мутные потоки воды неслись по давно опустевшим улицам, катили угловатые камни; порывы ураганного ветра сминали пелену непогоды, кое-где во вспышках молний виднелись разрушенные каркасы типовых построек первичного колониального поселения.
Раскаты грома звучали все отчетливей, все ближе. Склоны и вершины горных хребтов тонули в непроницаемых облаках.
Вода везде. Она низвергается с небес непрекращающимися ливнями, бьет под напором из трещин в скалах, срывается в пропасти гудящими водопадами, беснуется в теснинах ущелий бурными, стремительными, порожистыми реками.
Лишь несколько городских зданий стойко сопротивлялись напору стихии. Школа, мастерская по ремонту сервомеханизмов и офис колониальной администрации возвышались мрачными утесами; несущиеся по улицам реки пенились, разбиваясь об их прочные цоколи. Брызги долетали до пустых оконных проемов, ветер гулял по этажам, мельчайшая водяная пыль оседала на стенах, сбегала каплями по сохранившемуся пластику отделки.
«История колонизации Пандоры» – стереоснимки на стенде в вестибюле опустевшей школы безнадежно испортила вода, изображения поблекли, покрылись рыжеватыми потеками.
Дождь все хлестал.
Здания, граничащие со скалами, превратились в каскады водопадов. Вода вырывалась из окон и дверей, пенясь, сбегала по ступеням лестниц, террасам.
Главная улица опустевшего города вела к отвесной каменной стене, затем ныряла под арочный свод.
«Колониальное убежище» – гласила потемневшая рельефная надпись над просевшими шлюзовыми воротами, запирающими вход в частично затопленный наклонный тоннель.
Лера ненавидела себя.
Желание жить боролось с мечтой о смерти. Страх – неизменный судья поединка – изо дня в день констатировал ничью.
Она медленно и бесцельно брела по темным помещениям технического уровня старого колониального убежища, мимо истощенных людей, уже похожих на тени. С низким гулом вращались лопасти огромных промышленных вентиляторов. Потоки влажного воздуха пробиралил до костей промозглым холодом.
Кто-то узнавал ее, находил силы кивнуть, кто-то отворачивался, пряча взор, иные не шевелились – им уже стало все равно.
Ее блуждающий взгляд замечал все больше влажных пятен в окаемке из минеральных солей. Кое-где они сливались в сплошную шелушащуюся коросту. Иногда по тонким неровным линиям на стенах удавалось сосчитать, сколько раз вода прорывалась в бункер.