Сравнительные жизнеописания - стр. 287

Не получив успеха в предприятии умертвить Тимолеонта и видя, что многие к нему собирались, Гикет негодовал сам на себя, что употреблял, как бы со стыдом и мало-помалу, близ стоявшие великие силы карфагенян, впуская в город пособие скрытно и украдкой. Он призвал к себе их начальника Магона со всем его флотом. Магон прибыл, страстный множеством сил своих; занял пристань флотом изо ста пятидесяти кораблей состоявшим, высадил на берег шестьдесят тысяч пехоты и расположился в самых Сиракузах. Все думали, что настал уже давно предсказанный и ожидаемый час совершенного покорения Сицилии варварами; до того времени никогда не удавалось карфагенянам занять Сиракузы, хотя вели в Сицилии многократные брани. Но тогда Гикет впустил их в город, предал его во власть их, так что оный сделался станом варваров. Занимавшие крепость коринфяне были в трудном и опасном положении; они претерпевали недостаток в припасах, ибо пристани были охраняемы неприятелем; между тем находились в беспрерывных подвигах и трудах на стенах своих и разделяли свои силы, защищаясь против разного рода машин и нападений со стороны осаждающих.

Однако Тимолеонт не оставлял их без помощи. Он посылал им из Катаны хлеб на малых рыбачьих лодках, которые, пользуясь непогодой, проплывали между кораблями карфагенскими, стоявшими по причине бури и волнения далеко один от другого. Магон и Гикет, заметив это, решились взять Катану, отколе осажденные получали запасы. С храбрейшими своими войсками они вышли из Сиракуз. Между тем коринфянин Неон, начальник осажденных, приметив с крепости, что оставшиеся карфагеняне стерегли небрежно и недеятельно, вдруг напал на них рассеянных; одних побил, других прогнал и завладел так называемой Ахрадиной, самой крепкой и менее поврежденной частью Сиракуз, состоявших как бы из многих городов. Найдя в оной довольно хлеба и денег, он не оставил его места неприятелю, не удалился опять в крепость, но стерег сего, укрепив окружность и соединив его укреплениями с крепостью. Уже Магон и Гикет находились близ Катаны, как гонец из Сиракуз, прибывши к ним, известил о взятии Ахрадины. Это привело их в такое смятение, что они поспешно удалились, не взяв того, чего хотели, и не сохранив того, чем владели прежде.

Этот успех оставляют еще в недоумении, прозорливости ли и храбрости Тимолеонта или счастью должно все приписать. Но следующий случай кажется совершенно делом счастья. Коринфские воины, пребывавшие в Фуриях, страшась карфагенских кораблей, которые стерегли их под предводительством Аннона, видя море несколько дней сразу обуреваемое сильным ветром, решились идти сухим путем в Регий через Бруттий. Употребив против варваров то убеждение, то насилие, они прибыли наконец в Регий, тогда как море, было еще в большом волнении. В то самое время начальник карфагенского флота, не ожидая нимало коринфян и думая, что напрасно тут находился, уверив себя, что изобрел нечто весьма искусное и хитрое для обману неприятелей, дал приказание своим пловцам надеть венки, украсил корабли свои щитами греческими и карфагенскими и отплыл к Сиракузам. Находясь близ крепости, он велел стучать сильно веслами, поднять шум и громкий смех, кричать, что разбили и взяли в плен коринфян при переправе их в Сицилию. Он надеялся привести осажденных в уныние. Но в то самое время, как он бесстыдно лгал и обманывал их, коринфяне, пришедшие в Регий через земли бруттиев, нашедши пролив никем не охраняемый и видя, что ветер утих неожиданно, так что море было совершенно спокойно и ровно, сели поспешно на малые челноки и рыбачьи лодки, которые тут нашли. Они пустились в море и переправились в Сицилию столь безопасно и при такой тишине моря, что лошади, которых держали за повода, плавали подле них.