Сравнительные жизнеописания - стр. 232

Начав учиться, слушался он всех учителей с покорностью; только игры на флейте избегал, как неблагородной и низкой. «Употребление плектра* и лиры, – говорил он, – не портит вида и телоположения, приличного свободному человеку; но лицо того, кто дует в флейту ртом, едва могут узнать самые короткие знакомые; притом играющий на лире может сопровождать голосом и пением ее звуки, между тем как флейта, закрывая рот, заграждает голос и не позволяет говорить. Пусть играют на флейте дети фиванцев: они говорить не умеют; а нам, афинянам, как отцы наши говорят, предводительница Афина и покровитель Аполлон; первая бросила флейту, а другой и кожу содрал с флейтиста*». Таким образом Алкивиад, мешая шутки с важными замечаниями, сам отстал от сей игры и других отвлек от ней. Слух распространился между молодыми людьми, что Алкивиад хорошо делает, отвращаясь от игры на флейте и насмехаясь над играющими. Флейта была совершенно презрена и совсем исключена из числа благородных упражнений*.

Антифонт* в своих ругательных сочинениях пишет, что Алкивиад, будучи еще очень молод, убежал из своего дома к некоему Демократу, одному из своих любовников; что Арифрон хотел объявить об этом публично, но Перикл не допустил, сказав, что если мальчик умер, то посредством сего обнародования о его смерти узнают на день раньше, но если он жив – вся его дальнейшая жизнь будет несчастна. Тот же Антифонт говорит, что Алкивиад умертвил в палестре Сибиртия, одного из своих рабов, ударив его палкой. Но, может быть, все это недостоверно, ибо писано таким человеком, который сам признавался, что поносил Алкивиада из ненависти.

Уже многие знатные мужи толпились вокруг Алкивиада со всею услужливостью. Все они, как ясно было видно, прельщены были блеском его красоты; они ему льстили; но Сократова любовь есть великое доказательство отличных его дарований и добродетели. Сократ, видя ее, в его чертах выказывающуюся и как бы сияющую сквозь самое лицо его, и страшась богатства, знатности и великого числа с лестью и услужливостью привлекавших его к себе сограждан, приезжих и союзников, имел о нем попечение, старался охранять его и не оставлять, подобно как растение в цвете своем теряет и губит плод свой. В самом деле счастье никому столько не благоприятствовало и никого столько, как Алкивиада, не обступало так называемыми благами жизни, чтобы сделать его неприступным к философии, глухим к наставлениям, имеющим в себе вольность и силу. С самого начала испорченный негою и увлекаемый угождавшими ему во всем, не мог он внимать словам наставлявшего и образовавшего его душу; однако, благодаря своим врожденным качествам, он узнал Сократа, сблизился с ним и удалил от себя богатых и знатных любовников. Вскоре сделал его своим другом и услышал от него речи не любовника, жаждущего недостойных удовольствий, но человека, изобличающего испорченность его души и низлагающего его пустую и безрассудную гордость; по словам некоторого стихотворца: