Спят курганы темные - стр. 38
– Повернись!
Тот послушно повернулся ко мне спиной. Я обратил внимание на узел, которым были связаны за спиной его руки – тот, кто это сделал, видимо, служил во флоте, либо был знатоком разных хитрых узлов. Только и я кое-чему в жизни научился. Развязать именно этот узел было несложно, надо просто знать его секрет. А я его знал.
Дотянувшись онемевшими пальцами до узла, я быстренько развязал веревку и, дождавшись, пока парень разомнет затекшие руки, повернулся к нему спиной, велев развязать меня. Как оказалось, узел, которым связали меня, был намного проще. Веревки ослабли, и я стряхнул их на грязный пол нашей клетки.
– Не надо этого делать, они вернутся, увидят, что руки развязаны, и всех нас перестреляют, – заблажил один из сидевших на корточках мужиков.
– Угу, – ухмыльнулся я, – а если будешь сидеть смирно, то, думаешь, тебя не тронут? Ладно, мы с… Как тебя зовут-то? – спросил я у парня, который, закончив разминать руки, зачем-то стал шарить пальцами по поясу своих штанов.
– Миша. Миша Левченко, – ответил тот. Он, похоже, нашел то, что искал. Из маленького кармашка на поясе Миша извлек какую-то черную штучку. Проделав с ней несколько манипуляций, он превратил ее в короткий, но острый ножичек. Мой новый знакомый показал его мне и подмигнул подбитым глазом. Я понимающе кивнул. Так, кое-какое оружие у нас уже есть.
– Мы встанем так, что не будет видно, – сказал я Мише, – что у нас руки развязаны. Слушай, братишка, а ты в солдатах служил? Уж больно ловко у тебя все получается.
– Служил, конечно, – ответил Миша. – И не просто в армии, а в ВДВ. Только давно это было.
Я не стал спрашивать, что такое это «вэдэвэ», а лишь поинтересовался:
– Когда они вновь придут, надо попробовать схватить того, кто за девкой полезет, и еще одного – того, кто его за калиткой ждет. Потом мы ими прикроемся. Что у них за карабины такие?
– «Калаши».
– Никогда таких не видел. Это германское или французское оружие?
– Ну ты, парень, даешь, – с удивлением ответил Миша, но, как смог, объяснил, что это такое, заодно показав на начерченном щепкой на земляном полу рисунке, где у него предохранитель, и как переставить его на одиночные выстрелы. Я удивился – этот автомат был чудо-оружием. Тридцать выстрелов без необходимости передергивать каждый раз затвор – о це дило!
– Так ты со мной? – я внимательно посмотрел на него.
– С тобой. Помирать, так с музыкой!
Вызвался помочь нам освободиться из неволи еще один парень, назвавшийся Алексеем. Все мы изнывали от жажды и голода (мне перед расстрелом милые большевички не дали ни поесть, ни попить – а когда их Петя об этом попросил, ответили, мол, все равно умирать – зачем оно тебе?). Но мы несколько раз, как могли, отрепетировали захват этих «бандеровцев».