Спят курганы темные - стр. 3
– Надо бы тебя поскорее врачу показать, но где же тут его найдешь, врача-то? В общем, я сделал все, что смог. Ты лучше скажи мне – где это мы сейчас находимся?
– То есть как это где?! – обалдела я. – Это Саур-Могила, неужели ты не слышал о такой?
– Нет, не слышал, – честно признался ковпаковец. – а где эта самая могила находится?
– Ты что, не знаешь, где воюешь?
– Воевал-то я в Карпатах, милая, – криво усмехнулся старший лейтенант. – А как сюда попал… Я бы сказал, что один лишь Бог это знает, если он, конечно, существует. Ведь нас партия и товарищ Сталин учат, что нет его и быть не может. А ты, сержант, где воевал?
– Шли мы в атаку, – тувинец на мгновение повернулся к нам. – Помню, как двух немцев зарубил, потом подо мной коня убило, и дальше ничего не помню.
– Вот и я не помню. Был в разведке, нас Петр Петрович Вершигора[2] за «языком» послал. «Языка»-то мы взяли, только при отходе обнаружили нас гады из УПА – слыхали, небось, об этой сволочи. Вцепились они в нас так, что никак от них оторваться не получалось. Тут меня в ногу ранило, и стал я обузой для своих друзей. Вот я и остался отход своих прикрывать. Как мог петлял, отстреливался. Гранаты кончились, из патронов тоже осталось лишь чуток. Потом словно что-то по спине ударило. Помню, лежу и истекаю кровью, думаю – все, Мишка, приплыл. Не видать тебе больше родного Ворошиловграда – точнее, станицы Луганской, оттуда я родом. А потом все в глазах вдруг потемнело, и я оказался здесь, а на мне ни царапины. И нога целая, словно мне ее не прострелили, и в спине дырок нет. Чудеса, да и только!
Он посмотрел на меня:
– Доложи, милая, обстановочку… Чтобы хоть знать, что происходит на твоей, как ты говоришь, Саур-Могиле…
– Сейчас на дворе две тысячи четырнадцатый год, двадцать девятое июля, – хрипло выговорила я. – На Саур-Могилу прут бандеровцы – это та же самая УПА, только в новой ипостаси. А мы, соответственно, обороняемся, как можем.
– То есть эти самые бандеровцы бьют Красную армию? – удивился старший лейтенант.
– Если бы Красную армию… Нет ее давно. А здесь воюют местные – шахтеры, рабочие, учителя. Или студенты, вроде меня. Ну, что-то наподобие ополченцев в Великую Отечественную… И добровольцы из России и других мест – вот Гриша был из Молдавии, хоть и проработал здесь много лет шахтером. Причем оружия у нас мало, зато враг вооружен до зубов.
– Ну что ж, бил их там, буду бить и здесь, – скрипнув от злости зубами, кивнул старший лейтенант. – А ты как, сержант?
– Я с вами, – ответил тувинец. Лицо его было невозмутимо, словно африканская маска.