Спящие секреты - стр. 27
Александра, директор детективного агентства, сумела всколыхнуть в Петровиче какие-то давно похороненные струнки души, так что выглядеть перед ней плохо не хотелось. Особенно в первый день. И особенно выглядеть алкоголиком.
Звонок в дверь раздался в тот момент, когда Петрович уже закончил с приседаниями и пытался вспомнить, как делается мостик. Вопрос, зачем ему это надо, Латунин старался себе не задавать, понимая, что рискует таким образом потерять последние остатки решимости.
Незваный гость оказался настоящим знаком с небес, что самоистязание до добра никого ещё не доводило, а значит, нечего и начинать так развлекаться.
– Гражданин Латунин? – За дверью квартиры оказался капитан Чистяков Геннадий Геннадьевич, местный участковый. Невысокий, с аккуратным брюшком, проступающим даже через форменную тужурку, мужчина лет сорока вполне мог сойти за комбайнёра-передовика из какого-нибудь советского фильма. Почему именно комбайнёра, Петрович не знал, но, скорее всего, большую роль в этом ощущении сыграло лицо полицейского. Узкий лоб и широкие щёки украшались носом в виде картошки и глубоко посаженными чёрными глазками.
Впрочем, возможно, что Александр Петрович просто плохо знал уважаемого стража правопорядка. В конце концов, форма на нем сидела ладно, опытный офицерский взгляд отметил эту деталь машинально, а потрёпанная дерматиновая папочка наводила на мысль, что у себя в околотке полицейский не отсиживается, честно отрабатывая ножками вверенный ему участок ответственности.
С этим представителем власти Латунин до сегодняшнего дня никогда не пересекался, но по въевшейся в кровь привычке внимательно отслеживал всех должностных лиц, имеющих отношение к пятиэтажке, в которой у него была квартира.
Как зовут сантехника, какой номер у дежурного врача местной поликлиники и уж тем более – к кому бежать в случае пожара или ограбления. За последние тридцать лет эти сведения не понадобились Петровичу ни разу, но это же не повод ломать давно установленный порядок.
– Доброе утро, Геннадий Геннадьевич, – добродушно улыбнулся Латунин полицейскому. – Зайдёте?
Судя по всему, таким образом участкового встречали крайне редко. Чистяков собрался было что-то сказать, передумал и молча прошёл в квартиру мимо посторонившегося Латунина.
– Чай? Кофе? – предложил скороговоркой Петрович, но полицейский отрицательно помотал головой, ощупывая мужчину колючим изучающим взглядом.
«Почему полицейские никогда не верят в обычную людскую доброжелательность? – внезапно подумал Латунин. – Стоит, пытается сообразить, что я за фрукт, откуда знаю его имя-отчество. И подозрение, подозрение… Я уже заранее виновен во всех самых страшных и опасных преступлениях. И всё только потому, что веду себя не так, как большинство обычных людей. Что это? Профессиональная деформация или я просто преувеличиваю?»