Спрятанные во времени - стр. 7
– Дела-дела, – вздохнул М. и закурил, пуская дым в книжный шкаф.
Тоскливо обозрел ряды книжонок в тусклых обложках, какие-то журналишки, папки с недописанными статьями, носатый бюстик философа, неумело содранный у эллинов артельным горе-ваятелем… Сплошь – ерунда! И сам себе показался таким же дымом никому не нужных курилен – со всеми своими переживаниями, делами важными и неважными, колотящимся в клетке сердцем. Вышел прочь – и нет никого, будто не было, никто тебя и не вспомнит. «Все мы – библиотечный сор, забытый на дальней полке, который никто не станет читать…».
– Ну, сор не сор… – отозвался Нехитров, прищурив глаза на стопку. – Лично я бы еще поспорил. На философию потянуло? Это хорошо. Добрый коньяк.
М. не смутился, что, по-видимому, высказал мысль вслух, хотя раньше такого за собой не замечал даже подшофе, и протяжно мучительно зевнул.
«Все-то у него ладно выходит, у этого Бориса, сына Аркадия, – без завести подумал он про товарища. – Еще с общаги, когда ходили в обносках и жили впроголодь. Что Ковский? Тьфу! Валенки спереть – его потолок. Ну, вагон валенок, на крайняк. А Борька вечно откуда-нибудь достанет. Хоть чуть-чуть, но всегда с прибавкой. И ведь делился, пройдоха, с нами, увальнями! Пока Люсю не встретил – там уж стало, кому гостинцы носить. Люся через год понесла, Борька съехал, и стало совсем уныло…».
– Ты куда ловчее меня, – сказал М. вслух, разливая остатки коньяка. – Как-то все успеваешь? Дети, диссертация, Люська-красавица, квартира отдельная. А у меня вон – одна статейка, и та уже заржавела. Ботинки, срам сказать, не могу купить второй год, до магазина дойти. Возьмусь – брошу, возьмусь – брошу…
– Ну да, грех спорить, медуза ты косолапая, ничего с тебя толку нет. За что только Варенька тебя любит? Не то, что я! Хоть портрет пиши в Третьяковку! – отдал себе должное Нехитров, по-доброму поддержав товарища. – Ты не мельчи, не мельчи, не еврей на свадьбе – доливай мне все… вот-вот-вот… а то тебе хватит – по плодам, как говорится, не по корням. Совсем ты что-то растекся! Нализался на голодный желудок, не позвал товарища, и теперь справедливо упал в осадок. Ведь взрослый же человек! Какой из тебя пример комсомольцам и неорганизованной молодежи? Коньяк без закуси и стакана… один в пустом кабинете… Гнать тебя из Союза, брат! Гнать во Францию побираться на Пляс Пигаль. Глядя на тебя, юноши начнут в одиночку пить и писать стихи – вот к чему ведет твой буржуазный салонный формализм.
Трескотня Нехитрова действовала на М. успокаивающе. Если этот местный оракул бубнит по чем зря, значит все ништяк. Вот если он замолчит – тогда бей тревогу.