Спрятанные во времени - стр. 44
– Вот!!! – неожиданно взревел Вскотский, выбирая из стакана новый карандаш взамен брошенного. – Вот! Товарищ… э-мм-э…
– Гринев, – подсказал все тот же Кудапов, теперь возившийся с «китайским фонариком», игравший роль суфлера в собрании.
Илье достался пламенный взор директора, редко расточавшего комплименты:
– Товарищ Гринев-то придумал штуку! Молодец! А? Так, решено – делаем у подъезда купол! Со звездой и все как положено. Вот вы…
– Илья Сергеевич, – опять подсказал Кудапов. Вскотский глянул на него с ненавистью.
– Илья, значит, Сергеич будет руководить строительством. Возлагаю на вас бразды, товарищ Гринев! Ужалов… кто еще… ты, Порухайло… мда… Каина Владиславовна, конечно… Кудапов! – чтоб не лениво жилось… и… прочие – сами решите, кого добавить – в составе штаба. Утвердить приказом. Докладную в инстанцию мне готовьте. Чтоб через неделю утвердить план! Все, товарищи! – с облегчением выдохнул директор, ладонью хлопнув о стол. В стакане звякнули скрепки.
На этом собрание прекратилось. Порухайло весело подмигнул Илье, его похожее на сливу лицо лоснилось от удовольствия. Ужалов посмотрел исподлобья. Кудапов вручил «фонарик» и сочувственно пожал руку.
С ощущением, будто в голове у него роились пчелы, новообращенный строитель коммунизма вышел из приемной и скоро остался один в длинном и пустом коридоре, где эхом отдавал «ремингтон».
Дух и плоть
Что мы, от рожденья имеющие плоть и форму, ослепленные их достоверностью и мнимым постоянством, можем понять в переживаниях существа, наделенного лишь скитающимся рассудком?
«Мама, посмотри, что у меня тут!» – и мама терпеливо объясняет, проходя по бритвенно-тонкой линии, зачем природа приладила тебе забавную конечность ниже пупка.
Природа жестока, прекрасна, изобретательна, но имеет и чувство юмора. Взгляните, например, на бульдога.
Где-то в глубине нашей сути сквозит отпечаток древнего знания о мироустройстве – штуке отнюдь не настолько щедрой, как мы считаем, глядя сериал «Би-би-си».
Вселенная – это в основном пустота. Бездна манит нас. Вглядываясь в черные морские глубины, слышишь эхо эпох, когда мир живых существ состоял лишь из тьмы и случайной пищи, а запах разлагающейся акулы был единственной доступной роскошью.
К счастью, родственные моллюскам и жвачным, мы не способны долго думать о чем-то сложном – потому что, в самом деле, есть еще чем заняться: скоро ужин, и вон та девица с интересом на тебя посмотрела… Одно то, что человек, глядя в истинную бездну космоса, испытывает не ужас, а вдохновение, многое говорит о нас – и отнюдь не за наше здравомыслие.