Спрятанные во времени - стр. 24
Между тем соседствующая на ложе гражданка окончательно пробудилась и требовала ответа:
– Илья, ты в себе?
Что на такое скажешь?!
– Вроде, да… – промямлил безумный муж, живо представляя себя опоссумом, пытающейся вдеть голову в ворот майки.
Тут он, сам от себя не ожидая, прыснул от смеха, прикрыв рот ладонью. Злополучная каменная рыбка полетела с постели на пол. Получилось несколько истерично, однако красавица с облегчением вздохнула и улыбнулась, глядя ему в глаза. Видно, вчерашний день ей тоже вышел не пряником.
Дико! Небывальщина! Кавардак!
Предательские мысли в голове стали настойчивее и громче, и сходились в сумме к нехитрой истине, к которой сводится все на свете, сколько бы оно не петляло: будь, что будет, а есть – как есть.
Илья повернулся на бок и обнял негаданную красавицу, обомлев от собственной смелости – все же гражданка, хотя прелестна, но ему незнакома – даром что лежит рядом.
«Ну и пусть!» – решил он про себя, целуя белую открытую шею.
В этот счастливый миг четырьмя этажами ниже дворник Азиз обихаживал закрепленную за ним площадь вместе с супругой – робкой покорной Гульсибяр, которую ни разу не видели говорящей с кем-нибудь, кроме мужа, подобранного ей родственниками в Казани. Брак считался весьма удачным: муж работал в Москве, имел жилплощадь и вообще – твердо стоял на своих ногах. Девушка была милой, воспитанной в строгости, не обученной ничему, кроме дел домашних. (С образованной-то женой, известно, нахлебаешься безобразий – не должно жене быть умнее мужа, а то не брак, но одна морока!)
Примерно половина двора, влажного после ночного дождя, была на совесть подметена. Вторая, стоящая в тени дома, терпеливо дожидалась своей очереди – Азизу не хотелось уходить с солнца. Был редкий в его жизни момент, когда в голову лезли отвлеченные мысли. Сейчас он вспоминал детство: как скакал на лошади по лугам, как тепло и весело ему было. Если бы вернуться туда на час…
На видном месте в центре двора на люке восседал кот, но его не гнали – Калям из четырнадцатой квартиры, свой, проверенный и надежный, считался «котом в законе».
Мечтой Гульсибяр была шуба-мутон и расписной самовар в райских птицах, которому стоять на подносе, наполняя хозяйское сердце гордостью. Не все поймут, что такого распрекрасного в самоваре, тем более у нее имелся уже один (без птиц, правда, но вполне приличный) – однако, мечта есть мечта. Шуба – это понятно; без шубы Москве приличной даме совсем никак, хоть супруге дворника, хоть актрисе – срам показываться на людях.
К слову скажем, в коммунальном плане чета Садыковых жила в условиях не шикарных, потому что размещалась в подвале, но весьма достойных: в одной из пяти всего отдельных квартир во всем доме, четыре из которых в верхнем этаже занимало партийное начальство. Остальные шли с подселением. Что наверху, как говорится, то и внизу. Может, при такой диспозиции, и впрямь нужны шуба и расписной самовар – лицом не ударить в грязь? Паче грязь эту Азиз собственноручно выметал вон.