Спросите полисмена - стр. 11
А потому шумихи – с ошеломительной стремительностью – следовали одна за другой. Из поднятых в настоящее время особое внимание привлекали две. Чтобы иметь успех, газетная кампания должна обрушиваться на кого-то или на что-то, желательно незыблемое, ставшее неотъемлемой частью жизни читателя. В качестве первого объекта нападок лорд Комсток выбрал христианство.
Но он был слишком ушлым журналистом, чтобы просто нападать. Его наступление на христианство не имело ничего общего с иконоборчеством большевиков. От христианства следует отказаться не потому, что оно угрожает социализму, а из-за того, что христианская цивилизация потерпела крах. Трясина экономической депрессии достаточно ясно это продемонстрировала. Христианство отменило концепцию республики Платона с ее единственным и логичным решением всех проблем, одолевающих Содружество. «Назад к язычеству!» – таков был лозунг, и «Утренний рожок» ежедневно посвящал немало статей доказательствам того, что единственно этим способом возможно исцелить нынешнюю экономическую депрессию.
Один противник, даже такой внушительный, грозный, как христианство, не мог удовлетворить бунтарского духа лорда Комстока. Он искал второго и нашел его в лице лондонской полиции, – на его выбор повлияло главным образом то, какое уважение вполне заслуженно вызывает данное ведомство. Главным предметом обличений «Комсток-пресс» сделался Скотленд-Ярд. Он, мол, неэффективен, плохо управляется и коррумпирован. Его следует реформировать. Десяток репортеров уголовной хроники и криминалистов «Комсток-пресс», людей, умеющих работать головой, стоят всей столичной полиции и ее изощренного аппарата, которые являются тяжким и бесполезным бременем для налогоплательщиков.
Временами случается, что за совершенным преступлением не следует арест. В этом «Комсток-пресс» увидел свой шанс. Без оглядки на значимость того или иного дела и чувствуя собственную безнаказанность, поскольку правительственное ведомство не может дать отпор, «Утренний рожок» и его вечерний побратим «Вечерний горн» обрушивали потоки брани на отдел уголовных расследований, начиная с помощника комиссара и заканчивая самым скромным его подчиненным. И последняя статья – эхо вызванной ею бури еще клокотало – вспомнилась министру внутренних дел, пока он задумчиво выводил изощренные геометрические узоры на промокашке.
Тень лорда Комстока темным крылом накрыла обоих мужчин, сидевших в кабинете под палящим зноем июньского полдня. Словно в углу притаился невидимый призрак этого человека, властный, презрительный, отравляющий воздух ложью. Факт, что в этот момент он лежит мертвый в своем загородном доме Хорсли-лодж, казался совершенно невероятным, и требовалось время, чтобы его осознать. Отсюда, вероятно, и тишина, снова повисшая в кабинете.