Спонтанная покупка - стр. 29
Первую записную книжку Мэгги купила на Рождество после смерти Фрэнка. Она тогда погрузилась в работу, пытаясь наверстать упущенное время и убедить клиентов, что у нее все под контролем. Рождество было подарком богов, и Мэгги нашла кучу возможностей показать, что не вышла из игры. Но, с другой стороны, это было время ярмарок, фуршетов, вечеринок и других мероприятий. Она чувствовала себя обязанной посетить их все, чтобы ее лицо вновь стало узнаваемым. К сочельнику она совершенно выбилась из сил и не купила ни одного подарка.
Мэгги бродила по Маунтвиллю, надеясь, что в голову придут какие-нибудь идеи для подарков, и спрашивала себя: как они будут справляться без Фрэнка? Они старались по мере сил жить, как раньше: Майк с Черри, Мэгги и Роза – все – собирались на Рождество в Рашбруке, чтобы, по обыкновению, провести праздник с Кэтрин. Они согласились, что вести себя по-другому – это странно и неестественно. А Фрэнка этим не вернешь. Им нужны были знакомые ритуалы и привычки. Доброта родных и друзей.
Записную книжку Мэгги нашла в своем любимом канцелярском магазине. У нее была обложка из голубой замши и гладкие страницы кремового цвета. Пустые строчки ждали, чтобы Мэгги заполнила их своими мыслями. Но Мэгги не знала, что будет делать с покупкой, пока не принесла ее домой, не вынула из белой оберточной бумаги и не положила на письменный стол.
Теперь, пять лет спустя, у нее была уже восьмая записная книжка. Каждый раз Мэгги покупала книжку другого цвета, и они выстроились на полке у нее в спальне. В худшие моменты, когда подкрадывалась коварная серая тоска и поглощала все краски или когда одолевала черная беспросветная печаль и выключала ее контрольный маячок, Мэгги писала Фрэнку. И каким-то образом он всегда давал ей ответ, который приходил к ней через собственные слова. Будто она была медиумом, излагавшим правду, которую диктовал тот, к кому она обращалась.
И теперь каждое утро Мэгги прежде всего брала в руки записную книжку. Это был лучший способ привести в порядок хаос в голове, не прибегая к алкоголю, медитации и не обременяя друзей и родных. Мэгги считала, что должна быть точка, когда необходимо двигаться вперед, оставив трагедию в прошлом. Ты со своим горем не можешь быть вечной темой для разговора, и то, что случилось с тобой, не должно задавать тон дальнейшей жизни. И это правильно. Мэгги не желала, чтобы ее определяла утрата.
Записная книжка стала для нее опорой и союзником. Ее связью с человеком, которого она любила всем сердцем. Книжка всегда была доступна, без всяких условий, и Мэгги могла поведать ей все, что хотела: самые темные мысли, самые большие страхи, которые выплескивала на страницы с неистовой скоростью, иногда неровным почерком, иногда аккуратным и округлым, если удавалось удерживать под контролем то, что собиралась сказать; иногда отрывистым и неразборчивым, когда писала о чем-то тяжелом, словно буквы могли скрыть правду.