Сплетня - стр. 8
Демографическая обстановка во Флинстеде такова, что люди здесь старше, чем в среднем по стране. Сюда переезжают пенсионеры. В основном из Лондона – их притягивает море и спокойный ритм жизни. Кроме пляжа и единственной улицы с магазинами, здесь никаких развлечений. Для чего-то более интересного нужно ехать полчаса на машине – или же вы можете сесть в автобус, если готовы прождать его полдня. Вот почему я так отчаянно желала сбежать отсюда в Лондон, когда мне исполнилось восемнадцать. Но теперь все по-другому – мне нужно думать об Альфи.
Дома, в моей маленькой, напоминающей корабельный камбуз кухне (которой предстоит совершенно преобразиться, когда я наконец примусь за окраску шкафчиков) я готовлю для сына быстрый перекус после школы, прислушиваясь к знакомым звукам музыки из «Звездных войн», гремящим в гостиной. Теперь я не представляю свою жизнь без Альфи.
Раньше я и не знала, что это такое – страх за ребенка. Я несу ему бутерброд, пытаясь не зацикливаться на том кошмаре, в котором живет несчастная мать Робби Харриса все эти долгие годы. Но как бы я ни старалась, я не в силах выбросить этот образ из головы – как баюкаю обмякшее, окровавленное тело Альфи в своих объятиях.
Я делаю так всегда. Воображаю самое страшное, что может с ним произойти, будто колдуя, чтобы этого никогда не случилось. Наверно, так поступают и другие родители, и болезненное воображение помогает нам всегда быть настороже при любой опасности.
Я прижимаюсь к Альфи на диване и целую его в макушку. Что же это за ребенок, способный ударить ножом пятилетнего мальчика в сердце?
Глава 3
– Я вернусь к десяти, – сообщаю я маме. – Не давай ему больше кексов.
Мама ерошит свежевымытые волосы Альфи и смеется:
– Это хорошо, что ты всегда носишься как угорелый, юноша, а то стал бы похож на одного из борцов сумо!
Альфи запрокидывает голову и преувеличенно громко хохочет.
Выйдя на улицу, я плотнее запахиваю куртку и, склонив голову от внезапного порыва ветра, направляюсь к дому Лиз Блэкторн на собрание Книжного клуба. Вечера становятся все холоднее и темнее. Я вдыхаю запах сырой земли и мокрых от дождя листьев, засовываю руки в карманы и ускоряю шаг.
Лиз живет прямо на побережье. Ветер со стороны моря усиливается. А я по привычке оцениваю каждый дом, мимо которого прохожу. Майкл часто шутит, что агенты по недвижимости, как и журналисты, – всегда на работе. Он постоянно выискивает достойные новостей истории, а я оцениваю недвижимость. Мысленно составляю описания объектов, прикидываю их рыночную стоимость.
Проходя мимо пустого дома с заколоченными окнами и заросшим садом, я не могу не задуматься, кому же он принадлежит и почему хозяева ничего с ним не делают. Дом мог бы потрясающе выглядеть, если его отремонтировать. Может, хозяин умер, не оставив завещания, или у него вообще не было наследников? А возможно, они просто не хотят с ним возиться. Только представьте это себе! Представьте, что именно ваша собственность гниет. Хотя, чтобы довести ее до ума, вам придется потратить кругленькую сумму. Этот дом такой же, как и многие здешние строения, – снаружи они могут выглядеть величественно, а внутри разваливаются на куски.